Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой

Здесь находились гробницы не только быков. По традиции фараонов, похороненных рядом с храмом после прихода в упадок Долины царей, на территории, примыкавшей к Серапейону, столь великолепно отреставрированному при последней египетской династии, построили усыпальницу и для Нектанеба II, последнего египетского царя. После бегства фараона из страны в 343 году до н. э. саркофаг, высеченный для него из зеленого камня и украшенный прекрасными изображениями бога Ра в царстве мертвых, так и остался в центре погребальной камеры пустым и невостребованным подобно горькому напоминанию о былой славе Египта.

Итак, признанный преемником Нектанеба II, Александр был преисполнен решимости положить начало новому золотому веку, и в ноябре 332 года до н. э. в тронном зале храма Ра его официально провозгласили фараоном Верхнего и Нижнего Египта. Возлагая ему на голову двойную краснобелую корону, верховный жрец Маатранефер назвал его «Гором, сильным правителем, вырвавшим страну из рук иноземцев». Ему дали имя Мериамон Сетепенра, что значит «возлюбленный Амона и избранник Ра», которое было написано иероглифами в двух защитных овальных картушах. Как «избранник Ра» он стал частью традиции, уходившей корнями в век пирамид, а эпитет «возлюбленный Амона», верховного божества, отождествлявшегося с греческим Зевсом, укрепил в нем веру в то, что божественный статус — нечто большее, чем принятие желаемого за действительное. После коронации началось празднество на македонский манер с вином, гимнастическими и литературными состязаниями. Затем Александр обосновался во дворце Мемфиса, став обитателем «большого дома», или «пер-аа», от которого произошло слово «фараон».

В течение последующих двух месяцев Александр наметил военные и экономические планы. На регулярных встречах с местным жречеством и учеными мужами царь обсуждал египетские законы и обычаи. Как все фараоны до него, он являлся верховным жрецом страны и намечал проекты строительства и обновления храмов, посвященных традиционным богам Египта. Он также изучал местные верования и даже слушал египетского философа Псаммона. Об уважении к национальным традициям свидетельствует случайно сохранившийся папирус с одним из распоряжений, которые рассылал по Мемфису служивший под командованием Александра военачальник Певкест. Там говорилось: «По приказу Певкеста никого не впускать. Это комната жреца».

В январе 331 года до н. э. из Мемфиса Александр отправился разыскивать подходящее место для нового торгового центра. Он плыл на север по восточному рукаву Нила до греческой торговой колонии Навкратиса. Решив, что этот не имевший выхода к морю город едва ли сможет развиваться в дальнейшем, Александр спустился вниз по течению на сорок пять миль до Средиземноморского побережья, а затем достиг Пергвати (греческое название Каноп). Здесь поклонялись Осирису в виде кувшина, по форме напоминавшего человеческую голову и, согласно поверьям, содержавшего части его расчлененного тела. Хотя на узкой полоске холмистой земли между морем и озером Мареотисом на юге расположились всего несколько рыбацких селений, Александр вспомнил, как эту часть открытого всем ветрам побережья Египта описывал Гомер:

На море шумно-широком находится остров, лежащий
Против Египта; его именуют там жители Фарос;
Он от берегов на таком расстоянье, какое удобно
В день с благовеющим ветром попутным корабль пробегает.
Пристань находится верная там, из которой большие
В море выходят суда, запасенные темной водою[35]

.

Фарос, постоянно обдуваемый зефиром — северо-западным ветром, приносящим свежесть со Средиземного моря, — считался священным островом, обителью сына Посейдона — Протея, морского старца. Сюда приплыл греческий царь Менелай, возвращаясь после Троянской войны домой, а дочь Протея, Эйдофея, выйдя из морской пучины, помогла ему отправиться дальше в плавание. Сейчас самому Александру во сне явился старец, который читал строки из поэмы Гомера. Когда Александр увидел это место, то сказал, что Гомер был не только великим поэтом, но и провидцем.

Часть суши, простиравшаяся перед ним, напоминала «голову быка с двумя прямыми рогами, выдававшимися в открытое море»[36]. Александру «место показалось чрезвычайно подходящим для основания города, который, по его мнению, должен был здесь процветать. Его охватило горячее желание осуществить эту мысль, и он сам разметил знаками, где устроить агору, где и каким богам поставить храмы, — были посвященные эллинским богам, был и храм Исиды Египетской, — и по каким местам вести кругом стены»[37].