Клептоманка. Надкусанное яблочко

– С Берёзкиным у нас пока конфетно-букетный период. Он мне розы подарил. Фиолетовые.

– Оригинально.

– Я пока не знаю, Регина, что получится. Ты же в курсе, что я всегда любила Илью. И больше никого, – сказала Лариса, раскладывая приборы возле тарелок.

– Ильи давно уже нет, пора подумать о себе. Берёзкин вроде хороший парень.

– А дети?

– Привыкнут. Да и вырастут скоро. Мирослав весь в своём футболе. Аня – в танцах.

– Моя команда победила в общем турнире, – вставил слово племянник.

– Поздравляю! – сказала тётка и притянула Мирослава для поцелуя.

Он так походил на неё в детстве – кудрявый, чернявый. Мирослав вырвался и убежал на улицу. Он уже взрослый для телячьих нежностей.

– Вот видишь, – сказала Регина, указывая рукой на дверь. – А ты сомневаешься.

– Я слышала, Марк Климчук и Багомед помогают дочери Илоны Хабаровой. Взяли её под своё крыло, – решила сменить тему Лариса, заправляя салфетки в салфетницу.

"Ка-а-ар! У них тоже есть крылья? Я не заметил."

– Гриша, успокойся, это образное выражение. Означает: взяли под опеку. Какие молодцы. А если Багомед взялся за дело, за девочку можно не беспокоиться. Не пропадёт.

"Ка-а-ар! Это точно. Джигит – надёжный вожак стаи. И друга не бросит, и ребёнка спасёт".

Когда стол был идеально сервирован, блюда расставлены, открылась скрипучая калитка и во двор купеческого дома на пригорке ввалились Архипов и Берёзкин.

– Твой тоже пришёл, – предупредила Регина Ларису, разглядывая служителей закона через оконное стекло.

– Я тебя умоляю. Не называй его так.

Мужчины вошли, поздоровались, Мирослава загнали в дом, все расселились вокруг круглого стола в центре гостиной.

– Мы заждались. Что же вы так долго? – спросила Регина у стражей порядка, подкладывая нарезанный хлеб на тарелку.

– Да мы уже собирались выходить, дежурный говорит, дед к вам просится. Пускай. Дед Горюнов с порога, извините, мол, ребята, что заявление писал, женщину оговорил. Виноват, – начал Архипов.

– Илону Хабарову? – уточнила Ростоцкая.

– Ага. Вы не поверите. Серёга, водитель скорой помощи, пришёл к Горюновым и покаялся. Оказывается, неотложка из-за него опоздала к дедовой жене. Не спал всю ночь из-за ребёнка и забыл заправиться перед сменой. А все шишки достались фельдшеру.

– А Горюновы что? – поинтересовалась Регина продолжением истории, начало которой она знала.

– А что Горюновы? Репу почесали да и махнули рукой. Простили бедолагу.

Гости разложили салат по торжественным тарелкам. Регина под жадные взгляды вынесла ароматное горячее. Архипов принёс бутылочку южного вина из холодильника, разлил по старинным бокалом.

– С приездом, мои родные! – поднялась со своего места Лариса. – С возвращением! Спасибо тебе, Руслан, за то, что вывез этот "синий чулок" на море.

– Лариса! – воскликнула Регина с укоризной.

– Вывел, так сказать, в люди. Ещё и плавать научил, – продолжила художница. – А ещё хочу поднять этот тост за нашу Регину, за тебя, моя хорошая. Спасибо, что помогаешь мне с детьми.

– Да ну тебя, – отмахнулась хозяйка. – Они мне не чужие, если помнишь.

– Девочки, не ругайтесь. Хотите новость? – спросил старший оперуполномоченный.

– Жги, Берёзкин, – разрешила Лариса.

– Кирилл Хабаров в следственном изоляторе каждый день строчит жалобы, не так кормят, не там прогуливают. И мамаша его таскается каждый день. "Совершена непростительная ошибка. Кирилл не виноват!"

– Представляю, что будет, когда приговор вынесут. Прошениями о помиловании закидает инстанции, – заметил следователь, откинувшись на спинку стула. Наелся.

– Зато его фотографии с фестиваля "Яблочный Спас" опубликовали в журнале "National Geographic Россия", – сказала Регина.

– Сбылась мечта идиота, – прокомментировала Лариса. – Дети, поели? А теперь марш гулять.

Аня и Мирослав умчались играть во двор. У Матильды можно было найти много интересных вещей, о названиях которых они даже не догадывались. Чугунно-ржавые утюги, примус, самовар, фонари, дисковые телефоны, бюсты Ленина в трёх исполнениях и габаритах, помятый жестяной бидон, чугунная вафельница, сифон, балалайка и олимпийский мишка – такие сокровища хранились в чулане, на чердаке и в сарае во дворе купеческого дома. Всё покрыто пылью. Дети стряхивали эти слои времени, вытирали предметы из прошлого тут же найденной тряпкой и играли, пытаясь представить, как ими пользоваться.

– Это ещё не все новости, – сказал старший оперуполномоченный, крутя в руках хрустальный бокал с южным вином. – Вероника Степанова погибла сразу после вашего отъезда. Не стал я вас отвлекать посланиями. В медовый-то месяц у моря, поди, есть чем заняться молодожёнам, – пошловато оскалился Берёзкин.

– Машина сбила?

– Бери выше, Ларочка, – сказал Берёзкин, поднимая бокал высоко и округляя глаза в рыжих ресницах. – Раздавило часами.

– Это как?! В смысле?! Ничего себе! – вразнобой закричали присутствующие.

– Ну, она свою миссию мести выполнила, собрала чемодан и купила билет в областной центр. Приехала на автостанцию, ждала рейсовый автобус на платформе под вокзальными часами, а они возьми да упади, и прямо нашей мстительнице на макушку. Крепление разболталось.