Клесана

Фигура обнажена под халатом, похожим на вуаль. Подхожу осторожно, оборачивается через плечо с такой непринужденностью, будто мы давние подруги и видимся постоянно. На мгновение мое дыхание перехватывает, но отпускает быстро, когда она уже устремляет взор вдаль. Будто вспышка прошелся по мне ее взгляд, и вот она фотография. В голове запечатлена картинка ее образа: красивая круглолицая девушка с пышными светлыми кудрями по плечи, на вид лет двадцати пяти. Единственное, что дает необычности – это фиолетовые глаза, которые посмотрели будто сквозь меня, что душа наизнанку! Однако Клесана спокойна, размерена, дышит, как человек.

– Ты видишь перед собой образ, что по нраву мне, – произносит она девичьим голосом, словно читая мои мысли. – Он схож с тем, что звалась раньше няней. Той первой древней, которая выхаживала меня в этом мире, давала любовь, как она думала.

Замолкает. Видимо, надо завязать диалог?!

– Какая ты на самом деле? – Спрашиваю, затаив дыхание.

– Этого никому не дано знать и понять. Да будет тебе известно, это не все мое сознание. А его малая часть, что обратила внимание на существо из захваченного моими подданными мира.

– Захваченного?

– Захваченного, – кивает, глядя в даль. – Не спорь с истиной.

Повторяю за ней, устроившись на перилах при этом сохраняя дистанцию. Что это за местность? Понять не могу. Пригорки зеленые, лесополоса, дорожки проселочные. Образ или реальный низший мир, как говорят все, населяющие ее дворец. И на просторах таких ни души крестьянской, ни лошади или другой живности.

– У нас вечность, можешь не спешить с вопросами, – произносит с некой иронией. – Слишком много хаоса в твоей голове. Ты не знаешь, какой вопрос важнее для тебя. Я бы предпочла начать с причины появления этого мира, который ты считаешь моим. Если не знаешь, с чего начать, начни с начала, так говорили мудрецы, живущие здесь до меня.

– Расскажи.

Нет чувства, что касаюсь тайны. Скорее, я преследую корыстные цели, чтобы зацепиться за что – то дорогое ей и давить ради своих целей.

Но, похоже, Клесана видит меня насквозь и смотрит снова с таким укором, что я произношу абсолютно искренне:

– Прости.

– Много уровней и параллелей в сознании, что борются друг с другом, даже у вас, людей, – говорит, будто хочет объяснить мои порывы. – У меня их миллионы. Поэтому я понимаю и плохое, и хорошее в тех смыслах, что ведомы тебе.

Киваю, уводя взгляд. Не могу смотреть на ее. Она – пылающее солнце. Я – букашка, коснувшаяся истины, но еще не осознавшая этого.

Клесана вдыхает звучно.

– Я помню свой родной мир, – начинает рассказ. – Там была я тобой, вернее, как ты. Борец за правое дело, как считала. Тогда мой мир воевал с другим. Магия – оружие той войны, что созидало и разрушало. Одни воевали за свободу, другие за могущество. Но я была слишком мала, чтобы осознавать истинную суть. Когда нашей силы не стало, я поняла, как ничтожно слаба. Ты знаешь, что надо мной, до свершения невинной, надругались враги. Но не это страшно, я оставила тех, кого любила. Моя мать открыла портал и дала мне силу, что копили наши предки миллионы лет. Она выбросила меня в неведомое пространство, дабы иметь надежду на спасение. А мои родные остались там на страшную, невообразимую участь. Когда оказалась в ином мире с невыносимой физической болью и немыслимой болью в сознании, дошла до грани безумия. Ты даже представить себе не можешь, что значит боль, которой нет конца. Терзания не прекращались, когда, казалось бы, прошло достаточно много времени. Ибо с течением его пришло понимание, что забрала я всю силу рода с собой. Осознала, что мать пожертвовала всеми ради того, чтобы выжила я и сохранила то, ради чего миры боролись тысячелетиями. Она лишила всех смыла бороться одним простым решением: убрать то, ради чего все это.

Хуже смерти быть в неведомом мире на грани потери рассудка, к тому добавлял и ужас от того, что лишилась многих чувств, которые некогда давал родной мир, пропитанный магией. Это как нырнуть в воду, как лишиться дара речи или стать глухой. Ты можешь меня понять, я знаю.

И вот я в абсолютно ином измерении и течении времени. Подземелье, новый, но мертвый мир на пороге полной пустоты. Некоторые представители новой расы думали, что помогают мне. Тогда лишь смерть могла облегчить страдания, а жители подземного мира решили продлить их, думая, что помогают мне. Лишившаяся памяти утратила и прежнюю внешность. И если бы дальнейшие события не показали, как алчны они, я бы верила и дальше, что получаю благо.

В их мире я предстала обычным ребенком, получившим увечья несовместимые с жизнью. Меня излечили, обо мне заботились. Прошли годы и боль стала стихать. Остался след от прежней памяти, я не могла понять, что точит меня изнутри, какую важную суть упустила. Пока не появился древний по имени Альбус с вещью, которую решил подарить мне в знак дружбы. Когда коснулась той брошки, поняла, что они сделали. Память вернулась ко мне от той силы, что таилась в подарке.