Клетка

Митч расстегнул куртку и еще раз оглядел помещение. Ничего, что бы могло вызвать подозрение. Но где же все? Он поднялся по шаткой лестнице – одна ступень с хрустом развалилась под его ботинком. Митч, чертыхнувшись, споткнулся, переступил. Подергал ручку. Заперто. Толкнул плечом посильнее, ничего. Но сама дверь подавалась, легонько, дюйма на полтора, словно в ручку с той стороны была просунута железка или лом.

– Сука, – сплюнул полярник, спускаясь вниз.

Куда же подевались остальные? Наверное, разбрелись кто куда. Может, его уже ищут. Сколько вообще времени прошло?

– Мак! Тахома! Черт…

День в бледнеющем оконном отверстии шел к вечеру. Скоро и снег перестал. Маленькие снежинки лежали на земле и не таяли, хотя температура снаружи была выше нуля.

Добраться до дыры в потолке, через которую он сюда попал, нечего было и думать. Лестницы, кроме ведущей к запертой двери, или стремянки не было. Трезво рассудив, что ночевать ему придется здесь, Зэф сгреб и доломал упавшие с потолка деревяшки, соорудил что-то наподобие костра, но, заботясь о вытяжке, сделал это у окна под потолком. Может, по дыму его заметят? Все равно на чужой территории они далеко не уйдут, оставив своего неизвестно где.

Вскоре и странный запах пропал, уступив место гари, запаху пожираемого пламенем дерева и тупой головной боли. Это от удара, рассудил Зэф. Сидя на старом матрасе, который обнаружил в углу и подтащил к оконцу, смотря на потрескивающий огонь, Митч закусил черствой галетой из пайка, выданного каждому из них на лодке, и подгреб уголь в чадящую кучку лопатой с наполовину сломанным древком, которую удалось найти в разбросанном всюду хламе. Ничего. Надо отдохнуть. Они и так много прошли.

А завтра он постарается выломать это чертову дверь. Огнетушитель бы. Мичиган вспомнил, как под жалобный вой метавшихся в пламени хаски выносил баллоном дверь, когда пару лет назад на станции неожиданно загорелась псарня… Чья-то неосторожность? Вечно пьющий Бак? Или это были происки австралийцев… Да кто их всех знает, думал Митч, делая осторожной глоток из фляги, где была налита самогонная брага Паштета и Трески. Дрянь, конечно. Но сойдет.

Наваливалась усталость. Зудели ноги, болело порезанное лицо. Чувствуя затылком прохладу, идущую от стены, медленно и приятно растекавшуюся в голове, он понемногу успокоился.

Главное, жив. Там посмотрим.

Смотря на огонь и слушая треск дерева, Митч не заметил, как уснул в той же позе, что и сидел, – раскинув ноги и прислонившись затылком к холодному бетону стены.

* * *

Его разбудил телефонный звонок.

Тррри-иииии-нь, тррри-иииии-нь…

Оставаясь неподвижным, Мичиган медленно открыл глаза и прислушался. Может, он еще спит. Некоторое время он сидел, весь превратившись в слух.

Что его разбудило – эта галлюцинация или непонятный зуд в ногах? В помещении опять стоял чарующий запах.

Звук повторился. Откуда-то из недр дома. Не привычная мелодия новомодных перед самой войной смартфонов и прочих пластиковых «плоскодонок», а обычная трель дискового телефона. Такой когда-то был в его собственном доме, еще в детстве. Висел на стене. Оторвавшись от готовки, мама снимала трубку и, прижимая ее плечом к щеке, с улыбкой спрашивала, когда муж будет дома, вытирая испачканные мукой пухлые руки полотенцем. На ужин была кукурузная каша с рукколой и креветками, как любили в Южной Каролине. Ее обычно подавали на завтрак, но мама зачастую готовила впрок, и на ужин – отец-механик зарабатывал немного, а жена сидела с ребятишками, двумя братьями и сестренкой, которых у него теперь не было.

Тррри-иииии-нь, тррри-иииии-нь…

Такого не могло быть здесь. Это невозможно. Этот звук умер задолго до ядерного пожарища.

Но он был. Кому-то звонили. Уж не ему ли?

Чернокожий усмехнулся. Ну да. Старина Иисус решил пожелать старине Митчу доброго утра. «Набери номер, и он ответит» – как когда-то, еще до его заброски в Антарктику голосили попрошайки на многочисленных перекрестках Америки, на коробках из-под холодильников, в которые они были одеты, поверх тряпья было еще иногда написано с другой стороны «и он ответит тебе». Чушь!

Было там и еще кое-что написано. «Конец близок». Как же они были правы, но их никто не слушал, просто спеша мимо, брезгливо кидая скомканный доллар или просто мелочь в чашку или рвано вскрытую банку из-под бобов, содержимое которой попрошайки жадно выскребали пальцами где-нибудь в гетто под мостом и потом, тщательно облизав, вытирали жирные пальцы об одежду. Для этих людей Апокалипсис наступил намного раньше, чем для остальных. Он сожрал их души. Мичиган помнил загнанную пустоту в их глазах.

Костер давно потух, было прохладно. Накинув куртку, Митч посмотрел наверх. Из маленького окна струился свет, внутрь, медленно паря, залетали снежинки. Собак у двери не было слышно. Ушли, поняв, что добыча ускользнула? Или затаились, выжидая момента, чтобы напасть. Хрен вам.

Так что же так зудело в ногах… Затекли? Он пошевелил пальцами ног в ботинках.