Клетка

Через несколько дней, Петра снова была на ногах, и от ее печали не осталось и следа. Где-то в глубине души она еще жила, но уже не показывалась на поверхность. Девушка вместе со всеми ходила в столовую, кинотеатр и даже в спортзал, где можно было поиграть в футбол, баскетбол, волейбол, теннис и многое другое. Вообще развлечений на корабле хватало. Там был даже внушительный парк с аттракционами, живописный сад, с красивыми цветами и круглым озером посередине, где Петра проводила большую часть времени. Они жили и радовались жизни. Их небольшая компания сплотилась еще больше, чем во времена счастливого столичного детства. Спустя месяц жизни на корабле за завтраком им напомнили о предстоящей чистке. Со следующего понедельника ее будут транслировать по TV в прямом эфире. Петра убежала к себе в каюту, и весь оставшийся день проплакала в подушку. Ее соседки так и не вернулись до самой ночи. Когда Петра уже спала, две из них тихонько пробрались в спальню, и, не обнаружив третьей, забеспокоились. Искать подругу было уже поздно, и девушки решили, что та задержалась у кого-нибудь в гостях или пошла в прачечную. Ранним утром в их крыле раздался крик. Он исходил из душевой. Оказалось, что соседка Петры умерла. Однако это произошло странным образом. Девушка лежала на кафельном полу без каких-либо признаков жизни, но на ее теле не было, ни единого кровоподтека или синяка, именно поэтому вариант насильственной смерти отмели сразу же. Лицо ее выражало спокойствие, лишь только распухшие глаза и щеки говорили о том, что она незадолго до кончины много плакала. Решили, что девушка покончила с собой. Маргарет, а именно так ее звали, отнесли в медпункт и оставили на суд патологоанатому. Тот, в течение дня обследовал тело и пришел к тому же выводу, что и не сведущие в медицине пассажиры. Асфиксия. Однако, он добавил ясности в произошедшее: у Маргарет была астма средней тяжести. Тут Эмма, вторая соседка Петры, вспомнила, что да действительно, Мегги много кашляла, но по какой-то причине скрывала настоящую причину недомогания, ссылаясь на недолеченную простуду. На следующие сутки, в десять часов утра клоны отнесли тело Мегги в крематорий и в присутствии подруг сожгли. Прах поместили в серую урну и поставили на полку большого металлического шкафа, похожего на сейф. Краем глаза Петра случайно заметила, что урна Мегги на полке уже не первая. Она поинтересовалась у одного из клонов кому принадлежат остальные, но тот проигнорировал вопрос, не удостоив девушку даже взглядом.

За обедом Петра поделилась своими наблюдениями с компанией. Но к ее глубокому разочарованию, ожидаемого впечатления новость не произвела. Мужчины отнеслись к ней более, чем прохладно.

– Ну и что такого? – пожал плечами Дмитрий. – На корабле больше шести тысяч человек, ничего странного в том, что несколько умерло за это время.

– Стой, а откуда ты знаешь, сколько пассажиров на кораб.. – удивленно начала Петра.

– Я ему сказал, – перебил Слава. – А мне инженер, с которым я стоял в очереди. Он увлекается всякими космическим железяками, и подобную штуковину видел на одном из чертежей прямо в сети. Один из клонов, сказал, что сейчас таких же ковчегов летает около триста пятидесяти на орбите. Думаю, что на всех них уже померло гораздо больше людей, чем мы можем представить, – усмехнулся он.– Да и животных.

– Но мы ничего не слышали об этих смертях!

– А мы интересовались? Внизу, под нами, на Земле, скоро будут гибнуть миллионы. Кому какое дело до единиц? – нахмурился Дмитрий.

Виктор и Слава, молча, поддержали Дмитрия энергичными кивками, и продолжили трапезничать. Петра вздохнула. Больше, не стоит, делиться своими мыслями с Дмитрием. Со времени его пропажи, он все больше и больше отдалялся от нее, и она ничего не могла с этим поделать. Она все еще любила его, но уже той остаточной любовью, которая имеет место после разочарования, но до потери надежды на лучшее. Она смотрела на его лицо, улыбку и видела прежнего Дмитрия, но глаза выдавали, то роковое изменение в нем, от которого невозможно отвести внимание. Конечно, она была рада, что они оказались вместе на этом спасительном ковчеге, но отнюдь не потому, что желала его общества.

Завтрак понедельника звучал душной тишиной. Даже вилки стучали о тарелки не так звонко, как обычно. Никто не разговаривал друг с другом, все ждали роковой минуты. И вот она наступила. Пассажиры разошлись по каютам, включили TV и принялись смотреть. На экране начали мелькать картины из самых грязных точек планеты: заводы, выдыхающие черные пары дыма, реки, полные грязи, выжженные леса, мутировавшие животные, бегающие по пустырям, озера со всплывшей мертвой рыбой… За кадром заговорил знакомый голос: