Клетка

Готовил он хорошо, делал все аккуратно, двигался на удивление проворно, что совсем не вязалось с ним – коренастым и нескладным. Руки у него были большие, короткопалые, но расторопные и ловкие. Когда он подавал Саре очередное блюдо, его карие с зелеными крапинками глаза встречались с ее взглядом и в уголках рта появлялась ободряющая улыбка. Ричард принес молодой салат, зеленый перец и омлет с сыром, которые она уписывала за обе щеки. Удивляясь самой себе, Сара без стеснения взяла стакан, который он наполнил белым вином.

– Вы прекрасно готовите и очень добры ко мне, – наконец сказала она.

Польщенный, Ричард пожал плечами и ответил:

– Стряпня – это профессиональное. Я содержал небольшой ресторан здесь, на побережье. Но прогорел: мало уметь готовить, нужно быть еще и хорошим управляющим, а я человек не деловой. Что же касается доброты… так у меня бывали беды, и цену дружеской помощи, совета я знаю. Однако вы ешьте, пейте, никуда не спешите, а я пойду приберусь в бассейне. Если понадоблюсь – позвоните. – Он кивнул на бронзовый колокольчик на столе. – И еще… – Он помолчал, поскреб подбородок заскорузлой смуглой рукой, – мне подумалось, а вдруг есть кто-то… словом, тот, кто должен знать, что вы живы и здоровы, и не беспокоиться.

Сара опустила глаза, чтобы не выказать, как тронула ее забота Ричарда, провела пальцем по прохладному стакану с вином.

– Нет, – тихо произнесла она. – Пока, во всяком случае. Спасибо.

– Нет так нет. Ешьте, омлет остывает. Сара взглянула на Ричарда, наградила его мимолетной улыбкой, но слов не нашла, хотя, когда он перед уходом подмигнул, поняла – вольно или невольно он сочувствует ей.

Она слушала, как он насвистывает, прибирая в бассейне, ела и пила, изумляясь спокойствию, постепенно заполнявшему ее. В монастыре Сара была, как и остальные, отверженной, там любили и славили только Иисуса Христа. И когда Ричард, чужой человек, дружески подмигнул ей, то почудилось, будто птицы вдруг запели средь зимы… добрый, совсем не красивый, зато твердо стоящий на ногах мужчина возвращал ее к мирской красоте, впервые за много лет разбудил в ней чувство собственного достоинства, подсказал, что она женщина и жаждет принять новую веру… веру в богатство мира, от которого отвернулась, как ей казалось, навсегда.

Его долго не было. А вернулся он в светло-голубом джинсовом костюме и белой кашемировой водолазке. Со щек исчезла краска, мокрые волосы блестели – Ричард принял душ. Сара слышала, как он напевал под струями воды. Ричард собрал посуду, отнес на кухню, возвратился и сказал: «Солнце скоро сядет. Пойдемте в дом. Я затопил камин». Сара встала, он задвинул за нею стул, взял под руку и провел в гостиную, усадил у огня. Сам расположился в кресле напротив и, молча глядя на Сару, набил трубку. Не заговорил и закурив – просто сидел, смотрел на отблески пламени, плясавшие на ее лице. Потом кашлянул, повел плечами, потянулся вперед и произнес: «Я тут подумал, а вдруг вам не хочется мне ничего рассказывать. Если так, я не настаиваю. Не хотите – не надо. Я одолжу вам одежду и деньги, если надо, закажу машину и отпущу с миром. В общем, так: вы не должны мне ничего, кроме, – тут он улыбнулся, – вежливого „спасибо“ за то, что я оказался в нужное время в нужном месте и вытащил вас из воды. Словом, все в ваших руках».

Сара замотала головой: "Нет, нет! Я обязана вам жизнью и ничего не утаю… а еще, если можно, мне бы хотелось пожить здесь немного. Видите ли… я только что вернулась в мир, мне посчастливилось встретить вас – человека, насколько я понимаю, доброго, и тут так хорошо, а… " – Она осеклась, не находя слов, в уголках глаз набухли слезы.

Он негромко рассмеялся и подхватил: «… а вдобавок вы прилично готовите омлет!… Но вы ни о чем не печальтесь, пожалуйста, и, если хотите, можете, конечно, остаться. Вот, возьмите». – Он вынул из нагрудного кармана чистый носовой платок.

Сара промокнула уголки глаз. Хотела вернуть платок, но Ричард отрицательно покачал головой. Мокрая прядь упала ему на лоб, и Сара вдруг представила его мальчишкой, юношей с копной непослушных волос, вновь осознала – на этот раз с обожанием, – что никогда бы не рассталась с ним, что встреча их не случайна. Он получит от нее все, что захочет, его мечты станут ее мечтами, она поможет ему воплотить их. Мало того, она понимала, – это не минутное ослепление, чтобы утешиться. Неважно, кто подстроил так, что Сара оказалась рядом с Ричардом, важно, что она безоговорочно верит – это не случайно.

Она оторвалась от спинки кресла, собралась с духом и начала: «Я была монахиней… целых восемь лет. Утопиться хотела от стыда – уже три месяца, как я беременна. Но в решающий миг отступила. Захотела жить – и вы вернули меня в мир».