Клетка

— Улика, — Такаги положил полиэтиленовый пакет на колени Кобаяси.

— Я думал, что вы хотите мне это отдать.

— В зависимости от твоего поведения. Мы ведь можем сказать, что пакет был всё время у тебя.

— И никто мне не поверит…

— Вижу, ты начинаешь кое-что понимать.

— Чёрт. Ладно, вы правы. Кажется, Сугимура сказал, что ему помог бежать человек, который держит клуб в Акасаке. Ну, он один из тех, что вместе с ним продавал наркоту. Но всю работу по организации побега выполнил кто-то другой, приятель владельца клуба. Его зовут Сакура или как-то в этом роде. Они сели в лодку на острове Исигаки. Вот всё, что мне сказал Зи. Правда это или нет, я не знаю.

— Зи тоже умер?

— Понятия не имею. В любом случае сейчас, когда Сугимура мёртв, нам этот толстый ублюдок не нужен.

— Говоришь, Сакура?

— Да. Зи сказал, что Сугимура вообще не знает, откуда он взялся.

Такаги открыл замок наручников. Кобаяси начал разминать запястья. Мурасава даже не пошевелился.

— Ладно, выходи. Ты свободен. Мурасава, отдай ему одежду.

— Я думал, вы собираетесь отдать мне наркоту.

— Ты имеешь в виду это? Да это же просто мука для лапши.

— Сукин сын. Когда я только увидел пакет, я сразу понял, что это настоящий наркотик, ведь ты тыкал им мне прямо в лицо.

Кобаяси вылез из машины, придерживая пораненную руку.

Такаги, скрестив руки, всё ещё сидел на заднем сиденье. Наступило прохладное осеннее утро. Несколько морских птиц кружили над рекой. Траву — её цвет уже начал меняться — тихонько шевелил ветерок.

— Он оказался по-настоящему болтливым ублюдком, — заметил Мурасава. — Я уже приготовился к долгим разговорам.

— Все хотят говорить. Весь фокус состоит в том, чтобы направить это желание в правильное русло.

— Я ещё не научился таким фокусам.

— Всего он нам не сказал.

— Я ставлю пари, что именно он был среди тех, кто убил Сугимуру. А вот Зи к настоящему моменту уже мёртв.

Такаги поднёс ко рту «Голуаз». Как он ни старался, он не мог высечь огонёк из зажигалки. Он прищёлкнул языком и отдал бесполезную вещицу Мурасаве.

— Мы будем здесь сидеть и ничего не делать? — спросил Мурасава.

— А у тебя есть другие предложения?

— Такаяси пропал с пятницы, сэр.

— Хорошо. И где нам его искать?

— Ну…

— Оваду подловить совсем не легко. Давай просто посидим и подождём, как пойдёт дело.

— Следующим убьют Такаяси, — ответил Мурасава.

«И что с того?» — чуть было не ляпнул Такаги.

Но вовремя остановился, закрыв рот. У него горло пересохло — как хорошо было бы сейчас выпить.

— Ладно. Поедем снова ко мне домой.

Мурасава протянул руку к ключу и завёл двигатель, но не стал трогаться с места:

— Вы хотите дать им возможность убить Такаяси, а потом арестовать за это Оваду? — спросил он.

План Такаги был другим. Если бы всё решалось так просто, то шеф никогда бы не обратился к нему.

Прошло примерно двадцать лет с тех пор, как Такаги перевели из местного полицейского участка в Главное управление полиции. За это время у него было шесть разных боссов. И ни одному из них он не нравился. Он это знал совершенно точно. Но его личное дело говорило само за себя: Такаги всегда доводил до конца серьёзные дела.

— Я думаю, что мы обязаны искать Такаяси, — прервал его воспоминания Мурасава и надавил на педаль газа.

Машина пришла в движение. Голова Такаги дёрнулась и откинулась на спинку. Пепел с его сигареты упал ему на колено. Он стряхнул его рукой.

5

Может быть, это солнце отсвечивало, но человек у машины казался просто чёрной тенью.

Такино шёл по гравию парковки, и видел эту тень, имевшую даже некоторые оттенки цвета. Серые очертания пальто, чёрные брюки, чёрный галстук и белая голова.

Старый Пёс. Сначала в голову пришла кличка, а только потом Такино припомнил его настоящее имя. Такаги.

Такино остановился, не доходя нескольких шагов до того места, где стоял Такаги. Тот опирался на капот машины и держал во рту «Голуаз». Сейчас он выглядел стильно, но кличка идеально подходила ему. Было в нём что-то, что делало его немного похожим на старую собаку.

— А сегодня чем я могу быть вам полезен? — начал Такино.

— Почему вы решили, что я здесь по делам?

— Вы на мою машину опираетесь.

Такаги убрал руку с белой «Тойоты-Краун» и начал дёргать — щёлк-щёлк-щёлк — свою древнюю зажигалку, пока наконец она не выдала крошечный дрожащий огонёк пламени.

— Я вижу, машина новая. Вы не ездите на «Меркури» или на «Сандербёрд», или на «Линкольне»…

— Я всего лишь управляю супермаркетом…

— То есть боссы супермаркетов ездят на «Краун», а владельцы клубов на «Ауди».

— Большие машины не в моём вкусе.

— А некоторым людям нравится их водить. Готов спорить, что ваши старые приятели именно такие любят.

— Мой старый приятель ездит на «Ауди».

— У вас такое лицо… — заметил Такаги.

Он выдохнул облачко сигаретного дыма и понаблюдал, как она растворяется в сумеречном свете раннего вечера. Такино тоже достал сигарету. Да, синяки всегда выглядят хуже всего именно тогда, когда начинают заживать.

— Я недавно упал с лестницы, — произнёс он.

— Лестница оказалась уж очень длинной. У вас синяки по всему лицу.

— Только не надо говорить мне, что вы пришли сюда пожелать мне скорейшего выздоровления.