Клетка

– Выйди из комнаты и дождись меня на улице. Будет отдельный разговор.

Энрико кивнул мне в ответ и послушно покинул гостевую спальню. По его походке не трудно догадаться, что он не согласен с моими словами, и готов был поспорить, если бы в доме не находились еще люди, и дело не в Беатрис. Никто из моих подчиненных не позволял себе оспорить мое мнение или решение в присутствии Маркуса, их второго босса, или других выше поставленных людей рядом. В одиночку некоторые из них боялись высказать даже собственные предположения и покорно выполняли каждый приказ. Энрико же отличался стойким и буйным нравом. Оставшись наедине со мной, он без каких-либо сомнений осмеливался возразить мне и обжаловать приказ.

– Не подходите ближе, – Беатрис выставила дрожащую руку вперед, не глядя на меня. Ладонь испачкана кровью из-за разбитой от пощечины губы, щека покраснела и приобрела более бордовый оттенок, чем минутами ранее. Она пробовала успокоиться, восстановить сбившееся дыхание, но состояние только ухудшалось. Сдержать истерику – достаточно затруднительное дело. – Для чего вы это делаете? Я же попросила.

Молча присев перед ней, я схватил лицо за подбородок, несильно сжимая кожу. Она пыталась вырваться, но слабость не позволила ей осуществить задуманное. Я повернул лицо так, что солнечный свет лучше упал на воспаленную часть. Кровь не прекращалась, рана оказалась глубже, чем я предполагал, и теперь заметил, как глаз стремительно начал краснеть.

– Я всего лишь собирался осмотреть твой ушиб. Необязательно визжать.

– Вы похитили меня, держите взаперти, меня ударил какой-то громила, у меня нет телефона или другого способа связаться с кем-то для помощи, даже ручек на окнах нет. После всего этого вы так спокойно говорите мне «не визжать»?

– Нет, конечно, если хочется покричать – кричи и визжи сколько влезет, пока не надорвешь глотку. Тебя никто не услышит здесь, и мне ты облегчишь ситуацию – будешь меньше болтать после.

Пока она продолжала пребывать в шоковом состоянии, я захлопнул дверь и закрыл ее на ключ с внутренней стороны, оставаясь с ней в комнате и пряча связку в карман джинсов. Беатрис вжималась в угол, желая найти там самое укромное место в этом доме и спрятаться от меня, но выглядела со стороны жалко. Раздражение медленно заполняло меня. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и посчитать до десяти, чтобы привести себя в порядок и не вылить свою озлобленность на нее в виде не самой звучной и красивой речи, пойти вслед за Энрико мне не позволяли собственные убеждения.

Лишние проблемы мне сейчас ни к чему. Я зашел в ванную комнату, свет уже здесь горел и наводило мысль на то, что Беатрис встала раньше, чем я отдал приказ подчиненному. Из нижнего ящика под раковиной вытащил небольших размеров аптечку. Перед заселением Беатрис пришлось пересмотреть и эту часть комнаты, чтобы внутри не оказалось острых и режущих предметов, того, чем она могла бы воспользоваться для побега или обезвреживания. Вытащив необходимое для обработки открытой раны, я поспешил обратно.

– Снова вколете мне то, что ночью? Куда на этот раз?

Для меня было похвальным то, что несмотря на поселившуюся опаску, Беатрис находила в глубине себя последние силы для достойного и даже колкого ответа. Ее голос дрожал, что не позволило сказать едкий комментарий более стойко, чем ей самой этого хотелось.

– Если будешь препятствовать мне – да, ты получишь еще одну порцию транквилизатора.

– От такого, как вы, большего ожидать и не следует.

Она испытующе наблюдала за мной, вероятно, в ожидании нового насмешливого высказывания, но на игры времени не оставалось. Я смочил вату в растворе и приблизил к разбитой губе, кровь на которой уже прекращала течь. Беатрис зашипела от боли и зажмурила глаза, вцепилась пальцами в одежду, другой рукой пробовала меня остановить, хлопнув по моему запястью, но своей руки я не убрал. Плотнее прижимал дезинфицирующее средство для полного убеждения того, что заражение не появится.

«Удар Энрико сыграл мне только на руку, не придется накладывать грим», – от такой идеи я ухмыльнулся и убрал вату от ее губы. Крови более не обнаружилось, но глаз стал алого цвета и веко припухло. Зрелище выглядело слишком жалким.

– В ванной комнате на столешнице открыта аптечка, если вдруг и дальше что-то побеспокоит.

На шаг зайдя обратно в ванную, я выбросил использованную вату и уже потянулся за ключами, как Беатрис подала безжизненный голос:

– Для чего я вам?

Мой взгляд задержался на ее карих глазах, так внимательно ищущих во мне ответ на поставленный вопрос. Беатрис обхватила свои ноги сильнее и положила подбородок на колени. Словно передо мной вчера и сегодня две разные девушки, или алкоголь был тому виной, что она вела себя так раскрепощено со мной? Ее загнали в клетку, выхода откуда нет, и мне представился настолько шикарный вид – истинная Беатрис Коста без маски.

– Как только я отсюда выберусь, все узнают, чем же на самом деле занимается столь обожаемый Алессио Хартманн.