Клетка ангела (СИ)

И действительно, сильные пальцы Николая уже сжимают мое правое запястье. Повернув мою руку ладонью вверх, он кладет в ее середину простое золотое кольцо, затем берет мою левую руку и надевает на безымянный палец изящный золотой круг, инкрустированный бриллиантами.

Хм. Кажется, у нас есть кольца.

Неуклюже надеваю простую повязку на безымянный палец Николая и смотрю вверх. Его глаза соответствуют цвету драгоценного металла на его руке, палящий жар в них прогоняет белый шум в моих ушах и делает происходящее абсолютным облегчением.

Святой ебать.

Мы только что поженились.

Мужчина передо мной теперь мой муж .

«Поздравляю. Вы можете поцеловать невесту, — говорит священник, и мое сердце бьется сильнее, когда Николай поднимает мое лицо и наклоняет голову, мрачная удовлетворенная улыбка играет на его губах, когда они опускаются на мои.

Это короткий, почти платонический поцелуй, но в нем безошибочно чувствуется грубое собственничество, или в том, как он сжимает мою руку после этого, когда поворачивается лицом к потоку аплодисментов и поздравлений, идущих к нам. Даже когда все обнимают нас, он держит меня, отказываясь отпускать.

Наконец взрослые отступают, и Николай становится на колени перед Славой, все еще крепко сжимая мою руку.

— Славочка… — Тон у него торжественный, английские слова тщательно выговариваются. «Теперь мы семья. Хлоя — моя жена и твоя новая мама.

Ладно, эй. Я не ожидала этого. Разве мы не должны с этим смириться? Я не хочу, чтобы Слава обижался на меня за то, что я заняла место его умершей матери. Конечно, формально я его мачеха, но это не значит, что он не может продолжать думать обо мне как о Хлое, а позже, когда придет время, мы сможем…

Мои мысли резко останавливаются, когда Слава улыбается мне самой широкой, самой яркой улыбкой и обхватывает мою юбку своими короткими ручками, изо всех сил обнимая мои ноги.

«Мама Хлоя», — восклицает он, глядя на меня с еще большей ухмылкой, и это все, что я могу сделать, чтобы скрыть свое потрясение от того, как он легко принял это изменение в нашей динамике. Где обида? Настороженность перед внезапными переменами в его жизни? Не то чтобы я не рада, что он так на борту. Николай, должно быть, говорил с ним в какой-то момент сегодня, предупредил его о том, что должно произойти. Тем не менее, я ожидал, по крайней мере, короткого периода адаптации. Если конечно-

Я останавливаюсь. Ничего из этого сейчас не важно. Обрамляя ладонью обращенное кверху лицо Славы, я одариваю его самой яркой улыбкой, на которую только способна. "Да, дорогой. Мы теперь семья. Можешь называть меня мамой или как угодно».

Как бы ни было неприятно внезапно оказаться в роли родителя, у меня есть чувство, что Слава будет наименее сложной частью этого брака, и не только потому, что мне не стыдно признать, что ребенок уже владеет моим сердцем.

Когда я смотрю на Николая, выражение его лица выражает теплое одобрение. Улыбаясь, он подносит руку, которую держит, к губам и целует мои костяшки один за другим, вызывая мурашки по позвоночнику и заставляя Славу хихикать.

— Мама Хлоя, — взволнованно повторяет он и подпрыгивает к Алине, болтая с ней по-русски.

— Еще раз поздравляю, — говорит она, когда я ловлю ее взгляд. Она тихо добавляет: «Я рада, что ты моя сестра».

Сестра. Верно. Потому что вот что значит жениться. Она обретает не только мужа, но и семью. Как сын, сестра, два брата и сколько угодно двоюродных братьев… всех братьев, сестер и родственников, которых у меня никогда не было.

Впервые я понимаю, насколько сильно меняется моя жизнь.

Я больше не сирота, пробирающаяся одна по миру.

Я до сих пор осознаю, что фотограф выводит нас на улицу, чтобы сделать миллион снимков на скале, где летний ветерок целует наши лица прохладой, пахнущей соснами.

Не сирота.

Не единственный ребенок матери-одиночки, у которой не было собственной семьи.

Как давно я тайно желала чего-то подобного? В моем воображении это был мой отец, который войдет в мою жизнь и познакомит меня со всеми двоюродными братьями, тетями и дядями, которых я никогда не знал, но которые оказались замечательными. Теперь, зная то, что я знаю о Брансфорде, я не могу себе этого представить. Сама мысль о встрече с кем-то, кто связан с человеком, который пытается меня убить, вызывает отвращение. Слава богу, у него нет других биологических детей — по крайней мере, СМИ не знают о них. Из того немногого, что я позволила себе прочитать о нем, я знаю, что он вдовец, который недавно женился во второй раз. Его первая жена десять лет боролась с какой-то редкой формой рака, прежде чем скончалась несколько лет назад, а у его новой жены двое маленьких детей от предыдущего брака — девочка и мальчик, которых он регулярно выставляет напоказ перед камерами, играя роль здорового, полностью американского мужа и отца в совершенстве.

Если бы они только знали.

Задумавшись, я на автопилоте подчиняюсь указаниям фотографа, и в следующий раз, когда я оглядываюсь, солнце садится за горные вершины, заливая все красновато-оранжевым сиянием.