Клетка для невидимки

Решив, что просьбы женщин не всегда можно объяснить логически, Ворохтин развернулся и побежал назад. Сумки и рюкзаки участников «Робинзонады» хранились в микроавтобусе. Ключ от него – у Гвоздева.

Он заскочил в аппаратную, но в ней уже не было никого, кроме одного индифферентного монтажера, застывшего у экрана монитора. Пришлось бежать в столовую, где обслуживающий персонал засиживался до глубокой ночи. У тарахтящего генератора Ворохтин встретил Саркисяна. Тот, одевшись потеплее, спешил в обратную сторону. Они встретились взглядами, но ведущий ничего не сказал.

– Ключ от машины! – требовательно сказал Ворохтин Гвоздеву, который торопился вслед за шефом.

– Ключ? Зачем ключ? – машинально спросил Гвоздев, опуская руку в карман.

Ворохтин ничего не стал объяснять и выхватил ключ. На берегу в свете прожекторов торопливо и нервно, как при панике, штурмовала моторную лодку съемочная бригада. Саркисян командовал. Затарахтел мотор. Кто-то промочил ноги и громко выругался по этому поводу.

Ситуация была настолько противоречивой, что Ворохтин даже остановился в нерешительности, чего с ним никогда не случалось раньше. Если сейчас он побежит за косметичкой, то бригада отправится на остров без него. Можно было взять косметичку и отправиться на остров на второй моторке, которая в полной готовности покачивалась на волнах у причала. Можно было проигнорировать просьбу Лены как малозначимую блажь – темно, какой тут, к черту, макияж?! Но если косметичка была всего лишь капризом, то почему Лена не сказала о ней открыто, а с таинственным видом передала Ворохтину записку?

Ворохтин положился на интуицию и заспешил к микроавтобусу, приспособленному под камеру хранения. Он слышал треск лодочного мотора, и по тому, как изменился его тембр, догадался, что бригада отчалила. По большому счету, ему было плевать на бригаду. Он работал независимо от Саркисяна и договора. На Первом острове по каким-то причинам стало худо молодой женщине, и у него были возможности и желание помочь ей.

Ворохтин отпер дверь микроавтобуса, зашел внутрь и включил лампочку на потолке. Сумки стояли в проходе, на каждой висела бирка с фамилией. Рюкзак Лены, несмотря на то что он был единственным, который принадлежал женщине, не выделялся ни объемом, ни весом. Испытывая некоторые моральные затруднения, Ворохтин сунул руку в рюкзак. Он не сразу нащупал кожаную сумочку, названную Леной «косметичкой», извлек ее и затолкал под куртку.

Ворохтин вышел из микроавтобуса и тотчас повстречался с помощником Саркисяна. Студент не в пример спасателю широко улыбался. Он стоял спиной к большой осветительной лампе, и его чрезмерно оттопыренные уши просвечивались насквозь.

– По чужим вещичкам шарим? – сказал он, как бы давая понять, что шутит, и в то же время как бы оставляя Ворохтину шанс в этом усомниться.

Ворохтин не нашелся, что ответить на глупую реплику, и молча зашагал к машине «Скорой помощи» за своей сумкой. Студент откровенно последовал за ним.

– Саркисян велел передать, что он разрешает вам сегодня переночевать здесь, – произнес он, выполняя свои обязанности старательно и не без гордости.

Ворохтин открыл дверь «Скорой помощи» и взялся за ручки сумки.

– А завтра утром, будьте добры, покиньте базу…

Ворохтин вышел на берег. На черной воде плясали отражения фонарей. Моторная лодка покачивалась на слабой волне и тихо постукивала носом о деревянные сваи.

Не успел Ворохтин закинуть в лодку сумку, как помощник, следующий за ним тенью, изрек:

– Довожу до вашего сведения, что Саркисян запретил вам пользоваться лодками и прочим инвентарем съемочной бригады.

Ворохтин сел в лодку и стал отвязывать ее от крюка.

Студент постоял посреди причала и опустился на корточки.

– Я вас предупредил, – многозначительно сказал он и сплюнул под ноги.

Ворохтин взялся за кольцо, дернул, но мотор не схватился. Дернул еще раз – тот же результат. Пришлось снять кожух и на ощупь проверить провода.

– Свечу ты свинтил? – спросил Ворохтин у студента.

Тот немедленно вскочил на ноги и быстро пошел на берег.

– Я выполняю распоряжение режиссера! – крикнул он уже из темноты.

Ворохтин двинул кулаком по кожуху мотора.

«Можно послать их всех, сесть в машину и уехать домой! Можно! – в сердцах подумал он. – Но там же одни режиссеры и операторы! Я уже не говорю про врача, но хотя бы занюханного фельдшера с собой взяли. На крайний случай ветеринара! Ни бинта, ни зеленки…»

Он наклонился и поднял с пола весла.

Глава 14 Во мраке ночи

Лучи фонарей скользили по стволам деревьев, и длинные черные тени ползали по песку, как гигантские черви. Ворохтин шел на свет, где стояла группа. Этот остров в отличие от Четвертого был пологим, больше напоминая большую песчаную отмель. Широкий пляж протянулся почти на двадцать метров и упирался в густые колючие кусты.

Чем ближе Ворохтин приближался к группе, тем отчетливее слышал оживленные голоса. Время от времени они словно взрывались, и дружный смех эхом катился над озером. «Наверное, ничего страшного не случилось», – подумал он, невольно замедляя шаги.