Клетка для простака

У Хью возникло такое чувство, будто его ударили по шее ребром ладони, отчего кровь прилила к голове, а в глазах потемнело. Он подождал, пока зрение прояснилось, и спокойно спросил:

— Она… сказала… что?…

— Сказала, что вовсе не была на корте, — повторила Китти. — Сказала, что, должно быть, кто-то ходил в ее туфлях. В ее туфлях! Четвертого размера! Правда, я ничего этого не слышала, меня не было в комнате, но Мария уловила суть разговора.

— Извините, — сказал Хью. — Я должен немедленно идти гуда.

— На вашем месте я так бы и поступила. — У Китти снова изменилось настроение. — Подождите. Не будем ссориться. Поверьте, я вовсе не желаю Бренде неприятностей. Никто не любит Бренду больше, чем я. Всех нас вывел из себя шок. Но если она наговорила глупостей, заставьте ее изменить показания… пока не поздно.

— Откуда вам известно, что она наговорила глупостей? — холодно осведомился Хью. — Вы же знаете, что она ничего не скажет, кроме правды. Вы когда-нибудь слышали от нее что-нибудь другое?

Хью отошел от корта и быстро, через три ступеньки, взбежал на террасу.

И вновь удача повернулась лицом к настоящему убийце. С другой стороны, говорил себе Хью, я сам во всем виноват. Не кто иной, как он сам, вложил эту мысль в голову Бренде, он сам подсказал ей линию защиты. Впрочем, не важно. Прежде всего необходимо выяснить, что Бренда действительно сказала. Поднявшись на террасу, он услышал справа от себя, откуда-то снизу: «Осторожно!» Он резко остановился и как раз вовремя отступил в тень дерева.

По подъездной дороге спускались суперинтендент Дэвид Хедли и доктор Николас Янг. Последний, скрючившись, сидел в инвалидном кресле, которое лихо катил, энергично работая левой рукой, катил с такой скоростью, что оно забуксовало и съехало на обочину. Стоя в тени дерева, темнеющего на фоне багряно-янтарного неба, Хью видел, как Хедли поспешно шагнул вперед и выровнял кресло. Затем он потерял обоих из виду. Однако слышал несвязное бормотание и тяжелое дыхание калеки и холодный голос Хедли.

— Если вы намерены сломать себе шею, доктор Янг, то это ваше личное дело. Но в следующий раз поберегите мои колени. Крутаните его назад.

— Недосмотрел, — сердито проворчал Ник, все еще тяжело, со свистом дыша. — Совсем забыл, что для полицейского ноги — самая ценная часть тела. Потерять их было бы трагедией. Нет, нет, прошу прощения — стоп. Я задыхаюсь.

— Не стоит.

— Я хочу, чтобы вы проявили благоразумие, — сказал Ник таким тоном, будто его собственное благоразумие не подлежало сомнению. — Окажите мне любезность и ответьте. Не смотрите на меня, как канцлер казначейства с готовым бюджетом. Скажите, если не согласны со мной.

Снова наступила пауза; казалось, суперинтендент рассматривает своего собеседника.

— Мой дорогой сэр, — проговорил Хедли, — я не знаю, что вы желаете от меня услышать. Я пока даже не знаю, что здесь произошло. Это мы вроде бы и собирались выяснить. Если вы способны вытащить колесо из грязи, то давайте-ка займемся делом и станем на страже до прибытия инспектора Гейтса. Надеюсь, вы не полагаете, что я немедленно вызову Черную Марию и арестую того, кого вы считаете убийцей, лишь по той причине, что вы являетесь другом одного из высших полицейских чинов.

— Я этого не прошу.

— Тогда чего же вы хотите?

Ник ответил с холодной сдержанностью:

— Я хочу, чтобы игра велась честно. Так вот. Начнем с того, что Бренда не имеет к этому никакого отношения. Вы понимаете?

Нерешительное молчание.

— Понимаете?

— Не уверен. Еще рано говорить. Но если вы хотите знать мое мнение…

— Я непременно хочу знать ваше мнение.

— Нет, я не думаю, что она имеет к этому отношение, — ответил Хедли. — Мне показалось, что она все рассказала здраво и начистоту. К тому же, по-моему, она не из тех, кто станет лгать.

Хью, стоявший над ними, оперся рукой о ближайшее дерево, зажмурил глаза и сделал глубокий вдох.

— Улики, — продолжал Хедли, — возможно, подтвердят сказанное ею. Ее рассказ достаточно убедителен, за исключением… — последовала очень краткая, едва заметная пауза, — за исключением одного маленького пункта, который она, возможно, сумеет разъяснить позже.

— Какого пункта? — поспешно спросил Ник.

— Позже разъясним.

— Я хочу кое-что предложить вам, суперинтендент, — настаивал Ник почти ласково, — кто-кто, а Бренда никогда бы не убила мальчика. Хорошо, это принимаем. Но хочу вам сообщить, что Бренда ошиблась в одном. Она говорит, что убийца, должно быть, надел ее обувь и прошел в ней через корт. Так вот, я хочу сказать, что она ошиблась относительно размера туфель… или в чем-то еще. Настоящий убийца не надевал ее туфли.

— Почему нет?

— Разумеется, потому, что убийца — это молодой Роуленд, — сказал Ник. — Я говорю об этом, поскольку здесь все ясно как день.

— Похоже, вы абсолютно в этом уверены, сэр.