Клетка для простака. Тот, кто шепчет

– Да. Специфическое, мучительное и ничуть не героическое отравление, которое можно получить в танковых войсках.

– Гарри Брук был убит во время отступления под Дюнкерком в 1940 году, – произнесла Фей совершенно обыденным тоном. – Он вступил во французскую армию в качестве офицера связи с британской армией – сами понимаете, он хорошо знал оба языка, – и его убили при отступлении под Дюнкерком.

Воцарилась тишина. Майлс стоял как громом пораженный, не сводя глаз с отражения Фей в оконном стекле, и в ушах у него звенело. Фей спросила прежним тоном:

– Вам ведь все обо мне известно, правда?

У Майлса перехватило дыхание, а его рука так задрожала, что он вынужден был поставить лампу на подоконник. Он повернулся к Фей.

– Кто вам сказал?…

– Ваша сестра вскользь упомянула об этом. Она сказала, что вы пребывали в мрачном расположении духа и вас одолевали всяческие фантазии.

Марион, ну и ну!

– Мистер Хэммонд, я считаю, что вы проявили необыкновенное великодушие, наняв меня – а я действительно нахожусь в несколько стесненных обстоятельствах – и не задав мне ни единого вопроса. Меня едва не отправили на гильотину за убийство отца Гарри. Не считаете ли вы, что вам следует выслушать всю эту историю с моей точки зрения?

Последовала долгая пауза.

Прохладный ветерок, бесконечно живительный, проник через окна и смешался с запахом старых книг. Краем глаза Майлс заметил свисавшую с потолка черную нить паутины. Он откашлялся.

– Это не мое дело, мисс Ситон. И я не хочу расстраивать вас.

– Меня это не расстроит. Право же, нет.

– Но разве вы не чувствуете?…

– Нет. Не сейчас. – Ее голос звучал очень странно. Она отвела свои голубые глаза, и белки их ярко блеснули в свете лампы. Она крепко прижала к груди руку, казавшуюся очень белой на фоне темного шелкового платка.

– Самоистязание! – сказала она.

– Простите?

– Чего мы только не делаем, – пробормотала Фей Си-тон, – если нам представляется возможность помучить самих себя! – Она надолго замолчала, потупив голубые, широко расставленные глаза. Лицо ее хранило непроницаемое выражение. – Извините, мистер Хэммонд. Это не так уж и важно, но все-таки меня интересует, кто рассказал вам о случившемся.

– Профессор Риго.

– О, профессор Риго! – Она кивнула. – Я слышала, что ему удалось бежать из Франции во время немецкой оккупации и он преподает в каком-то университете в Англии. Видите ли, я спрашиваю об этом только потому, что ваша сестра не могла с уверенностью сказать, от кого вы все узнали. Она полагает, по какой-то странной причине, что вас информировал граф Калиостро.

Они дружно расхохотались. Майлс был рад возможности облегчить душу, засмеявшись во весь голос, но в звуках этого смеха, раздавшегося среди книжных завалов, было что-то неуловимо жуткое.

– Я… я не убивала мистера Брука, – сказала Фей. – Вы мне верите?

– Да.

– Благодарю вас, мистер Хэммонд.

Только Богу известно, подумал Майлс, как я жажду услышать твой рассказ! Продолжай! Продолжай! Продолжай!

– Я поехала во Францию, – тихо сказала она, – чтобы стать личной секретаршей мистера Брука. У меня не было, как это говорится, – девушка не смотрела на него, – опыта такой работы.

Она замолчала, и Майлс кивнул.

– Мое пребывание там сложилось удачно. Бруки были очень приятными людьми, во всяком случае мне так казалось. Я… ну, вы, вероятно, слышали, что я полюбила Гарри Брука. Я действительно полюбила его, мистер Хэммонд, с самого начала.

Внезапно с губ Майлса сорвался вопрос, который он не собирался задавать:

– Но, когда Гарри сделал вам предложение, вы сначала ответили отказом?

– Разве? Кто вам это сказал?

– Профессор Риго.

– О, понимаю. – (Действительно ли в ее глазах появилось странное выражение, словно его слова втайне позабавили ее? Или это было плодом его фантазии?) – В любом случае, мистер Хэммонд, мы были помолвлены. Думаю, я была очень счастлива, потому что всегда стремилась иметь домашний очаг. Мы уже строили планы на будущее, как вдруг кто-то начал распространять обо мне всякие слухи.

У Майлса пересохло в горле.

– Какого рода слухи?

– О, самые непристойные. – Кровь слегка прилила к нежным белым щекам Фей. Она сидела, полузакрыв глаза. – Были и другие слухи, слишком, – она чуть не засмеялась, – нелепые, чтобы докучать вам рассказом о них. Разумеется, я, сама даже не подозревала об их существовании. Но мистер Брук знал уже почти месяц… однако ничего мне не говорил. Думаю, сначала он получал анонимные письма.

– Анонимные письма?! – воскликнул Майлс.

– Да.

– Профессор Риго о них не упоминал.

– Возможно, их и не было. Это… это только мое предположение. Обстановка в доме стала очень напряженной. И в кабинете, где мистер Брук диктовал мне, и во время наших трапез, и по вечерам. Казалось, даже миссис Брук заподозрила что-то неладное. Потом наступил этот ужасный день, двенадцатое августа, когда умер мистер Брук.

Не сводя с нее глаз, Майлс подался назад и взгромоздился на широкий выступ подоконника.