Клетка для простака. Тот, кто шепчет

Майлса приводила в ужас перспектива сообщить обо всем Стиву, человеку с точно таким же складом ума, как у Марион. Разумеется, сейчас все уже было в порядке. Марион не грозила смерть. Он быстро проговорил:

– Извините, Барбара, я вынужден закончить разговор. До встречи. – И он повесил трубку.

Стивен, уже начинавший озабоченно морщить лоб, во все глаза смотрел на своего будущего родственника, сидевшего на полу, небритого, с всклокоченными волосами, имевшего довольно дикий вид.

– Послушайте, старина…

– Все в порядке! – заверил его Майлс, вскакивая. – Марион пришлось очень нелегко, но с ней все будет хорошо. Доктор Гарвис говорит…

– Марион? – В голосе Стивена появились визгливые нотки, и вся кровь отхлынула от его лица. – В чем дело? Что произошло?

– Что-то или кто-то проникло этой ночью в ее комнату и испугало ее чуть не до смерти. Но через два-три дня она будет совершенно здорова, так что вы не должны волноваться.

Несколько секунд, в течение которых Майлс не мог заставить себя встретиться с Кертисом глазами, оба молчали. Наконец Стивен двинулся вперед. Стивен, этот сдержанный Стивен, прекрасно сознавая, что делает, крепко сжал ручку зонтика, высоко поднял его и нанес сокрушительный удар по краю стоявшего у окон стола.

Зонтик бесполезной грудой погнутого металла, сломанных спиц и черной материи упал на пол и лежал там, почему-то возбуждая жалость, словно подстреленная птица.

– Полагаю, к ней вошла эта проклятая библиотекарша? – спросил Стивен, и его голос звучал почти спокойно.

– Что заставляет вас так говорить?

– Не знаю. Но я чувствовал это еще на вокзале, я был совершенно уверен, что надвигается что-то страшное, и пытался предупредить вас обоих. Некоторые люди всегда становятся причиной несчастья, где бы они ни оказались. – На его виске вздулась голубая жилка. – Марион!

– Стив, ее жизнь спас человек, которого зовут профессор Риго. По-моему, я еще не рассказывал вам о нем. Не будите его, он почти всю ночь был на ногах и теперь спит в вашей комнате.

Стивен повернулся и направился к низким, выкрашенным в белый цвет полкам, тянувшимся вдоль западной стены, на которой висели большие портреты в рамах. Он встал там, спиной к Майлсу, опираясь на полку. Когда он немного повернул голову, Майлс пришел в крайнее замешательство, заметив слезы у него на глазах.

Внезапно они оба заговорили о каких-то ничего не значащих вещах.

– Вы… э-э-э… только что приехали?

– Да, успел на девять тридцать.

– Было много народу?

– Довольно много. Где она?

– Наверху. Она спит.

– Могу я увидеть ее?

– Почему бы нет? Говорю вам, теперь с ней все в порядке! Только не шумите, остальные еще спят.

Однако спали уже не все. Когда Стивен направился к двери, на пороге возникла громада доктора Фелла, несущего на подносе чашку чаю с таким видом, словно он не совсем понимал, как она там оказалась.

В обычных обстоятельствах Стивен был бы так же потрясен, встретив в доме гостя, о котором ему никто не сообщил, как если бы пришел завтракать и обнаружил за столом нового члена семьи. Но сейчас он едва ли заметил доктора Фелла: присутствие постороннего просто напомнило ему, что он все еще в шляпе. Он снял шляпу и посмотрел на Майлса. Он был почти лыс, и даже его роскошные усы казались растрепанными. Стивен с трудом выдавил из себя несколько слов.

– Вы и ваш проклятый «Клуб убийств»! – отчетливо и злобно выговорил он.

И вышел из комнаты.

Доктор Фелл неуклюже и неуверенно двинулся вперед с подносом в руках, откашливаясь.

– Доброе утро, – громко сказал он, явно находясь не в своей тарелке. – Это был?…

– Да. Это Стив Кертис.

– Я… э-э-э… приготовил чай для вас, – сказал доктор Фелл, протягивая поднос. – Я приготовил его как полагается, – прибавил он с некоторым вызовом. – А потом, видимо, занялся чем-то другим, потому что как-то незаметно прошло около получаса, прежде чем я добавил в него молоко. Очень боюсь, что он уже остыл.

– Все в порядке, – сказал Майлс, – большое спасибо. Он быстро осушил чашку и, усевшись в кресло у камина, поставил и ее, и поднос на пол у своих ног. Майлс набирался мужества перед взрывом, который, как он понимал, должен был произойти, перед признанием, которого не мог не сделать.

– Все это произошло, – сказал он, – по моей вине.

– Успокойтесь! – резко оборвал его доктор Фелл.

– Я во всем виноват, доктор Фелл. Я пригласил сюда Фей Ситон. Один Бог ведает, зачем я это сделал, но вот результат. Вы слышали, что сказал Стив?

– Какое из его высказываний вы имеете в виду?

– Что некоторые люди всегда становятся причиной несчастья, где бы они ни появились.

– Да. Слышал.

– Этой ночью мы все были настолько взвинчены и утомлены, – продолжал Майлс, – что, когда Риго сделал жест, защищаясь от дурного глаза, я бы не удивился, увидев разверзшийся ад. Но при свете дня, – он кивнул в сторону серо-зеленого, позлащенного солнцем леса, который был виден из окон, выходящих на восток, – трудно испугаться зубов вампиров. И тем не менее… существует нечто. Нечто, мутящее воду. Нечто, приносящее боль и несчастье всем, с кем оно соприкасается. Вы меня понимаете?

– О да. Понимаю. Но прежде чем обвинять себя…