Клетка для сломленной (СИ)

Маленькая и хрупкая, словно хрустальная, фигурка, в кофточке соблазнительно обнимающей изгибы девушки. Волосы собраны в небрежный пучок, так и просят освобождения и падения в мои руки.

Делаю шаг в сторону, что бы заглянуть в ее лицо, но взгляд падает на показавшийся экран ноутбука.

Это что еще за херня?

С экрана смотрит парень. Смазливый, лет двадцати пяти. Хвалится Нике количеством зубов, которые, до зуда в ладошках, захотелось пересчитать.

Это что за нах? Это она так деток языкам учит? Этот-то точно дитятко.

Но их диалог добивает окончательно. Я, конечно, не шпарю по английскому, как Ника, но понять, что она говорит, могу. Жаль этого самоубийцу не слышно.

Она рассказывает ему про свою любовь к танцам, языкам, о том, что у нее есть дочь (про меня, как впрочем, и про Макса не говорит).

Ника еще что-то рассказывает, но я уже не слышу, кровь бьет в висках. Это, мать его, урок или реклама «Возьми меня замуж»?

Ведь по голосу слышу, что улыбается ему. Какого черта. Ему. Ему! Брату, племяннику и сестре. Почему бл@дь не мне? Планету бы перевернул за одну улыбку для МЕНЯ.

Сжимаю кулаки и стискиваю зубы, чтобы прямо сейчас не подойти и не раздолбать чертов агрегат, по которому она мило шебечет с этим утырком.

Спокойно, Амир… Спокойно… Тут дети… Ты напугаешь Ксюшу.

Вылетаю из гостиной и бросаюсь на кухню. Достаю из холодильника бутылку воды и высушиваю ее одним махом. Не помогает. Подхожу к столу и несколько раз долблю по твердой поверхности. Хорошо, что стол этот дубовый и тяжелый, а то рассыпался бы, не успев толком послужить.

Постепенно пелена с глаз спадает, и уже вижу более отчетливо, но дыхание еще не ровное. Брат сидит с другой стороны стола и невозмутимо попивает чай из кружки, предусмотрительно не опуская ее на стол.

— Успокоился? — Интересуется, сделав очередной глоток. Я просто киваю головой — сейчас вместо слов способен только на рык.

— Ну и что тебя так вывело из себя?…

Еще минут через тридцать, когда по моим подсчетам занятие у Ники должно было закончиться, я решил с ней поговорить и снова направился в гостиную.

Ника, как я и предполагал, уже сидела и вовсю играла с дочерью и ребятами.

— Ника, — позвал ее. Она подняла на меня свои глаза-океаны и я снова начал тонуть. Да, что ж такое? От глаз девчонки крыша едет. Тряхнул головой, — пойдем поговорим.

Девушка поднялась и напряженно направилась в мою сторону. Все ее движения были скованы. Я развернулся и вышел в коридор, через пару секунд она вышла следом.

— Ника, кто это был? — Встал напротив нее. Старался говорить спокойно, но не получалось.

— Где? — в ее глазах промелькнуло удивление напополам с непониманием.

Вдохнул поглубже. Я не хочу ее напугать. Не хочу:

— В ноутбуке. Ты сказала, что у тебя занятие. — От напряжение воздух чуть ли не звенел.

Но Ника видимо этого не замечала. Ее губы тронула легкая улыбка и она пожала плечами.

— Это и есть мой ученик.

— Что-то он не тянет на ребенка, — нависаю над ней, но ей это видимо до лампочки. Задирает голову выше, чтобы заглянуть мне в глаза.

— А я и не говорила, что мои ученики дети. — Говорит невозмутимо. — Почти все совершеннолетние.

— А рассказы о дочери и танцах тоже часть обучения? — продолжаю свой допрос. Сам понимаю, что кроме как допросом его больше никак не назовешь, но мне пофиг, я должен узнать, что так за такие уроки.

— Ну да, — она снова пожимает плечами, а мне уже хочется рычать, — Павлу нужна языковая практика, вот мы, в формате диалога, и обсуждаем с ним все от политики до семьи и увлечений.

Пока я собираюсь с мыслями, чтобы задать очередной вопрос и не нарычать, в дверь звонят. В несколько шагов преодолеваю расстояние и резко открываю. На пороге стоит один из охранников.

— Амир. Тут приезжал курьер. Для вашей жены. Просили передать, — и протягивает букет белых роз.

Все, бл@дь, это финиш!

Глава 17

Весь на взводе возвращаюсь к Нике, сжимая в руках гребаный букет. К черту все.

— Значит так. — Говорю твердо, надвигаясь на нее — Пока ты моя жена, у тебя не будет никаких других мужиков и букеты от них, что бы я тоже не видел.

Она удивленно распахивает глаза и отступает:

— У меня и так никого нет, — шепчет.

Я сжимаю челюсти, впихиваю букет в ее руки и ухожу наверх. Сорвусь бл@дь на нее, если останусь. Сначала ученики, которые по факту взрослые мужики, а теперь еще и веники кто-то присылает. Надо будет выяснить, кто этот смертник?

На два часа запираюсь с боксерской грушей и долблю ее до онемения в кулаках. Пытаюсь выдолбить ненужные мысли из головы. С чего я вообще бешусь? Откуда взялось это желание сделать девчонку своей? Решил же, что это все временно и пройдет, но почему-то не проходит.

Выдохнувшись, иду в душ, переодеваюсь и спускаюсь вниз. Ника и Ксюша играют в гостиной, брата и ребят нет.

Сажусь в кресло и не спускаю с девочек глаз. Им весело. Ника звонко целует дочь в щеку, на что Ксюша заливисто смеется. Хочу быть там с ними, но Ника выставляет барьеры, что невольно чувствуешь себя лишним. Вот только семья — это муж, жена и дети, и я ее этому к этому приучу. Приучу к тому, что я не временное явление, каким она меня считает.