Клетка для сломленной (СИ)

Странное ощущение мужского тела рядом, но чувствую себя так уютно. Будто сейчас все правильно, словно так и должно быть.

Смотрю на мужчина взглядом воришки — он сейчас спит и я могу беспрепятственно его рассмотреть. Касаюсь пальцами широкого лба, бровей, щеки. Он сейчас такой безмятежный, такой близкий. В груди разливается тепло. От нижней части скулы бежит полоска шрама. Веду по его контуру от скулы по шее и к вырезу футболки. Как далеко идет этот шрам?

Продолжаю любоваться им пока не цепляюсь за едва пролетевшую мысль — сколько сейчас время? Почему не сработал будильник? Поворачиваю голову — часы показываю пять пятьдесят утра. Будильник сработает через десять минут. Отдергиваю руку — он может проснуться. А что вообще делать, когда он проснется? То, что было вчера — мое тело плавилось в его руках, его губы дарили такое удовольствие, что даже сейчас от воспоминаний, низ живота стягивает узлом.

Как себя вести теперь с Амиром? Что делать и что говорить? Чувствую, как щеки начинают пылать от стыда. Ведь ничего особенного не произошло, он же мой муж и это нормально.

Нет. Не смогу посмотреть ему в глаза. Надо уйти сейчас. Аккуратно приподнимаю его руку и боком пытаюсь сползти с кровати. Еще чуть-чуть…

— Далеко собралась? — Слышу хриплый ото сна голос. Амир перехватывает меня за талию, притягивает к себе, и я утыкаюсь носом в его футболку. Он зарывается в мои волосы, чувствую его обжигающее дыхание.

— Аааа… в ванну. И мне на пробежку пора и готовить завтрак, и Ксюшу будить. — Немного отодвигаюсь, говорю бессвязно, рассматривая складку на футболке.

Чувствую его пальцы на своем подбородке. Он приподнимает мою голову, поглаживая большим пальцем щеку — мурашки бегут по спине от этой простой, но такой нежной ласки.

— Посмотри на меня, — даже не заметила, как прикрыла глаза.

Открываю и словно попадаю в водоворот. Он улыбается и смотрит на меня с такой теплотой во взгляде, что сердце вдвое ускоряет свой ритм.

— Хотела сбежать, да, — скорее утверждает, чем спрашивает. Закусываю губу и мотаю головой из стороны в сторону, но предательский румянец выдает меня.

Запускает руку в мои волосы и касается моих губ — аккуратно, легко, так нежно, что в груди становится тепло.

— Доброе утро маленькая, — на губах играет счастливая улыбка, он продолжает поглаживать мои щеки, а я не знаю, как себя вести. Мне уютно и хорошо рядом, но… как себя вести? Что делать?

— Доброе, — едва узнаю в этом сипении свой голос.

— Я не дам бегать тебе от меня. — Говорит неожиданно серьезно, — Тебе нечего смущаться, мы с тобой муж и жена.

— Ну, мы же не нас… — сама не соображаю, что несу.

— Не смей, — он сжимает мое лицо в ладонях и смотрит прямо в глаза — злится, — не смей никогда больше этого говорить и даже думать. Мы настоящие муж и жена, Ксюша наша дочь и ничего этого не изменит. Поняла меня? — Если и существуют слова, от которых кружится голова, то это именно они.

Но длилось это не долго, в следующую секунду твердые мужские губы накрыли мои. Меня снесло шквалом эмоций, а дыхание перехватило. Мысли улетучились из головы.

Амир укладывает меня на спину, нависая надо мной. Мужские руки плавно скользили по телу. В тех местах, где они касались, кожа покалывала. Эти движения сводили с ума, заставляя плавиться под умелыми ласками мужчины.

Почувствовала руку, скользящую по бедру пробирающуюся под сорочку к трусикам и замерла.

— Мне нужно в душ и к дочери, — хватала ртом воздух, оторвавшись от голодных губ. Вот только это говорил мозг, а тело молило не останавливать его и получить все, что он может дать.

— Еще рано. Ксюша спит. Ты сейчас нужна мне, — не понимаю, как сердце до сих пор не остановилось. Он шептал, осыпая лицо поцелуями. И я сдалась во власть его рукам и губам.

Его ласки распаляли меня, низ живота скручивал узел желания и требовал развязки, а все на что я сейчас была способна, это стонать и прижиматься еще ближе к Амиру.

Лямки сорочки слетели с плеч, открывая жадному взгляду грудь. Он опустил к ней голову и захватил губами сосок, от чего тело захлестнуло волной желания.

Но удовольствие рассеивается от одного сигнала будильника. Мы оба замираем, пытаюсь собрать мысли в кучу и сообразить, что происходит. Амир глубоко вздыхает, упирается лбом мне в грудь и рычит, от чего я вздрагиваю.

Он тянется к прикроватной тумбочке и выключает надоедливый звук. Пытаюсь прикрыться руками — сейчас, когда пелена желания спала, снова накатывает смущение. Я лежу перед ним практически голая.

Амир хватает меня за запястья и разводит руки в стороны, «приковывая» их к простыням.

— Не закрывайся от меня.

— Но… но… я почти голая, — под его пристальным изучающим взглядом, мысли разбегаются, не давая сложить слова в предложения. По телу прокатывается волна истомы.

— Тебя это смущает? — он резко отпускает мои руки и садится. Под кожу пробирается неприятный холодок, я тянусь к лямкам пытаясь вернуть их на место, но замираю, стоит увидеть, что делает Амир.

Он закидывает руку за спину и стягивает футболку. Разводит руки в стороны: