Клетка. Грудная клетка (СИ)

Теперь был его черед хватать за руку и тащить непонятно куда. Мы выбрались из-под этой лестницы, вернее, Андрей вышел, а я буквально бежала позади, не в силах вырваться из его хватки.

- Куда ты меня ведешь? – вопила я.

- За границу облаков. Ты увидишь, какой я при свете солнца, – съязвил Андрей, делая голос в стиле Эда Каллена.

- Мне надо к Вике! – взвизгнула я.

- Нет, не надо, она пока без сознания, – перешагивая через две ступеньки по лестнице, отметил Фейт.

- Я хочу её увидеть! – это идея показалась мне спасательным кругом.

- А я хочу трахнуть Меган Фокс, и что?

- Ну, круто тебе, хоти, – запыхавшись, пробормотала я.

Мы поднялись на третий этаж. Мельком я успела заметить, что над дверью была вывеска: “Реанимация”. А сбоку, возле двери, список кабинетов и палат. Зачем нам в реанимацию?

Пройдя по коридору до одного из поворотов – какая же всё-таки большая больница – мы повернули за угол. Я не возражала и не перечила пока что, потому что была занята совсем другим: рассматривала сквозь прозрачные стеклянные двери пациентов. И пусть я видела их лишь вскользь, по спине все равно пробежали мурашки от увиденного.

- Ну, и зачем мы здесь? – спросила я, когда мы оказались в пустой палате.

- Хотел похвастаться тебе своей новой кожаной плеткой, – закатил глаза Андрей, закрывай дверь на замок.

- Вот как?

- Да. Я просто готовлюсь к Новому году – хочу, чтобы желание наконец исполнилось.

- И для этого нужна плетка? – потирая ушибленное запястье, проворчала я.

- Не совсем.Кроме плетки мне нужен тортик,кровь 72 девственниц и вареный тминовый огурец, – он пожал плечами.

- 72? А мне говорили, что 58 надо, эх.

- Ну, не знаю. Так написано в книжке моего дядюшки-сектанта.

- А, ну тогда ладно, тогда конечно.

Я демонстративно отвернулась, когда Андрей подошел ко мне. Он положил руку мне на плечо, я недовольно дернула рукой, заставляя его отодвинуться.

- Я скучал, – тихо сказал Андрей.

- А я – нет.

- Я тебе не верю, – на своей волне распевал он.

- А чему бы поверил?

- Докажи, что ты не скучала, – его шепот раздался слишком близко.

- Как тебе доказать?

Он точно был под кайфом. Потому что зрачки не могут быть такими огромными на свету. Андрей стоял рядом, так близко. Я старалась не смотреть на него, но взгляд против моей воли упирался в зеленый омут его глаз.

- Попробуй...сказать...”нет”, – ухмыльнулся Фейт, делая ещё шаг ко мне. – Попробуй.

Ещё шаг. На шаг по слову ближе ко мне. И мои легкие начинают сдавливаться под тяжестью этой близости. Я отступаю назад, где-то за спиной должна быть эта дверь, эта чертова дверь, которая не прозрачная, как все остальные в реанимации. Призрачная надежда, она тянет меня вниз, я падаю, я понимаю, что я падаю вниз, а моё тело остается на месте.

- Скажи, что не скучала, – рычит он и отпихивает меня в бок.

Я спиной врезаюсь в больничную кровать и сердито шиплю, убирая руку за спину. Какого хрена. Очередное ругательство не успевает слететь с губ, потому что меня грубо и жестко затыкают поцелуем. Язык по-хозяйски проскальзывает в рот, и я не могу сопротивляться, хотя мне кажется, что мои мысли – это достаточно, чтобы он всё понял и оставил меня в покое. Его рот, влажный и жаждущий, накрывает мои губы, зубы прокусывают губу, оттягивают её, пытаются откусить. Эта боль превращается в безумие.

Холодные дрожащие руки уверенно тянутся к моей талии. Свитер кажется слишком длинным и колючим, и по телу проходится волна тончайшей нити дрожи. Я не понимаю, почему не противлюсь этому. Я должна сказать “нет”. Я смогу, я должна, чтобы он не понял, что я принадлежу ему, что я зависима. Сейчас есть более важные проблемы и дела... Почему так медленно? Почему он так медлит с этим чертовым свитером? Руки забрались под теплую ткань и жадно сжимают пышную грудь. Я почти лежу на этой кровати, прижатая сверху Андреем. Меня накрывает с головой это ощущение, я закрываю глаза, чтобы просто чувствовать и не видеть. Как той ночью.

Губы опускаются к шее, а руки властно оттягивают голову назад, вцепившись в мои волосы. Свитер валяется на полу, а жара только прибавляется. Очередной стон растворился на губах, когда он вернулся, чтобы завести меня своим языком ещё больше. Всё смешивается: моя забота о Вике, моя ненависть к Стальцеву, мои ссоры с мамой, мое презрение к Комельскому и моя жажда Андрея.

- Ты ведь скучала по этому... – его голос впитывается в мою кожу вместе с его дыханием, – ...и по этому, – руки тянутся вниз, к ремню на джинсах.

Нет, я не позволю. Я сказала – нет! Голос в моей голове такой громкий, что я поражаюсь, почему его не слышит Фейт. Я хочу сказать это вслух, этот протест, и губы шевелятся, пытаясь выговорить что-то, но сиплый шепот превращается в беззвучную мольбу. Так посчитал Андрей, расстегивая мои джинсы.

Влажное, скользкое, горячее... Это я не могу принять. Я должна сопротивляться. Я не могу: это же просто извращение... Теплое и мягкое.

- Мне кажется, что ты всё-таки скучала, – ухмыляется Андрей, добавляя ещё один палец.