Клетка. Грудная клетка (СИ)

Приготовления к балу были в самом разгаре. Аркадий Владимирович, маленький полный мужичок, бегал по дому и отдавал распоряжения одно за другим. Уже наступил декабрь, а это значило, что по сложившейся традиции в компании Стальцева-старшего должен был состояться некий праздник по случаю приближающего католического Рождества. Сам же Аркаша, как его звали все вокруг, не то, что не хотел праздновать, он даже католиком не был. Вечно веселый, мужчина на самом деле безумно горевал. Его любимая жена, женщина, с которой он провел лучшую часть своей жизни, уехала за границу, как она сказала, восстанавливать здоровье. Помнится, как-то Стальцев приехал домой и застал там жену, всю побитую и почти без сознания. В больнице она сказала, что упала с лестницы. И хотя пасынок, Артем, подтвердил, что слышал какой-то шум внизу, мужчине все равно в это не верилось. В последнее время все шло как-то не так, вещи изменили свой привычный порядок, и это не могло не сказаться на всех, включая самого Аркашу.

- Аркадий Владимирович, куда это? – молодой паренек с громадным растением в тяжелом горшке обратился к хозяину дома.

- О, милок, это на террасу всё, на террасу, – по-детски визгливым голосом ответил мужчина, прищурив и так маленькие глазки цвета вишни.

Практически все готово. Осталось только позвонить пасынку и сказать, что если он не будет на этом вечере, вся карьера его отчима может кануть в лету.

- Значит, так, – выдохнул Артем, с трудом поднимаясь с кровати, – вы едете со мной, все вы, ясно?

Он обвел взглядом присутствующих, и по взору этому было понятно, что «все вы» совсем не хотят даже находиться в одной комнате. Парень вздохнул и, почесав затылок, отвернулся к окну. Ещё три человека с ним в этом гостиничном номере, а кажется, что уговорить Сибирь развязать войну с Канадой куда проще. Эти трое обменивались многозначительными взглядами, каждый чувствовал обиду и вину, но никто не сознается первым, у всех гордости через край. Собралась, блин, «могучая кучка».

Номер тускло освещался, хотя на дворе вроде как утро стояло. Часов одиннадцать, не меньше, судя по шуму на улице и громким голосам под окнами. Артем развернулся к присутствующим и снова вздохнул. При скудном свете эта троица казалась ещё более насупленной и агрессивной, хотя куда уж дальше. Возле ванной, облокотившись о дверной косяк и скрестив руки на груди, стояла долговязая худощавая девушка. Каштановые волосы до плеч, похожие на ржавую солому, под глазами мешки, красные щеки, покусанные распухшие губы и взгляд, целиком и полностью выдающий её ревность и негодование. Вика, или Волди, девчушка со странной кличкой по Гарри Поттеру, сверлила Артема своими карими глазами, точно хотела проделать в нем дыру. На его просьбу-приказ она никак не отреагировала, как ей показалось. Пытаясь подражать тем двоим дальше, она продолжала стоять с каменным лицом, но взгляд выдал её. Взгляд, который словно говорил: «Эй, а это отличный способ помириться». Хотя с ней никто не ссорился, наоборот, эта самая девчушка по кличке Волди всегда сама всех мирила и ссорилась только при крайней необходимости. А сейчас она выглядела немного растерянно. Наверняка, её желание мира во всем мире было важнее всего на свете.

На двуспальной кровати с помятыми простынями восседал широкоплечий юноша. Разбитая губа, рассеченная бровь, синяк под левым глазом, куча царапин на всех открытых участках кожи. Синий мешковатый свитер поверх белой футболки с обтянутыми рукавами, чтобы скрыть порезы, которые и так видели все в этой комнате. Ярко-зеленые глаза окидывают остальных взглядом. И если на Артеме и Волди этот взгляд задерживается, чтобы пристально изучить поведение после брошенной «главным» парнем фразы, то на третьей присутствующей взгляд не задерживается, и юноша, презрительно хмыкая, поворачивает голову к парню у окна. Андрей, и в то, что его фамилия Фейт, практически никто сразу не верит, потому что фалимия-то заморская такая, а парень с виду истинно славянский. Взъерошенные черные волосы, немного отросшие за три месяца, щетина, которая делает этого «славянина» чертовски сексуальным, особенно в сочетании с глазами, о насыщенности которых уже упоминалось. Взгляд Андрея направлен в данный момент лишь на парня у окна, с пониманием их сопливой трагедии ожидающего ответа. Этот взгляд злой и ожесточенный, пристальный, словно пытающийся найти хоть что-нибудь, за что можно зацепиться, чтобы надрать тому задницу. Даже руки сжал для пущего вида в кулаки, подмяв под ладонями простыни.