Клетка. Нечеловеческий приём (СИ)

— Да, — он безразлично хмыкнул и тут же сменил тему. — Мы с друзьями вечером в бар. Ты приглашён. Первый день работы здесь всегда требует разрядки.

— Хорошо, — улыбнулся в ответ, соглашаясь на вечерний отдых с коллегами.

Что правда, то правда. Я здесь меньше шести часов, но уже хочу надраться. Обед закончился, и я протянул Джилл ладонь.

— Пошли?

Даже не взглянув, девушка беспрекословно поднялась и взяла меня под руку. Шла молча, глядя в сторону. Завёл Джилл в палату и усадил на койку. Все её движения отчего-то стали машинальны, взор отсутствующий глаз слегка пугал. Что с ней вдруг? Инцидент с главврачом навёл меня только на мысль.

— Джилл? Ты боишься его? — предположил я.

Пациентка посмотрела на меня взглядом хуже, чем у затравленной собаки.

— Нет, — твёрдый безапелляционный ответ.

Врёт, понял я и присел на корточки рядом с её ногами. Это должно дать девушке возможность не чувствовать моего превосходства над ней. Так делают, если хотят быть с кем-то наравне, внушить доверие. Так делают с маленькими детьми.

— Почему ты ела руками?

— Ты тоже считаешь это сумасшествием? — в её голосе появились нотки язвительности.

— Нет. В некоторых странах едят руками — это часть их культуры.

— Жаль, что только у них это часть культуры, а здесь это либо свинство, либо маразм. В моём случае, последнее.

Она горько усмехнулась и, отвернувшись от меня, потянулась к давней книге. Пронаблюдал за тем, как открывает её, бережно разгибает уголок страницы и углубляется в чтение. Тяжело выдохнул и поднялся. Эта девушка не даёт ответов. Она в своей раковине и никогда не пустит туда кого-то. А мне до жути захотелось узнать её. Отчего-то именно эта пациентка мне казалась здесь лишней. Она, словно попала не на тот праздник, зашла сюда случайно. У неё явен интерес к вещам, людям, книгам. Она предугадывает мысли, делает выводы, ни на чём не настаивает. Косметика на лице и правильное её использование, вообще вводили в растерянность. Кто ей позволил этим здесь пользоваться? А волосы? Они тоже ухожены, и мылись отнюдь не теми средствами, что дают в учреждении. В целом, на данный момент, Джилл являлась для меня загадкой, которую намерен разгадать.

— Расскажешь мне потом, чем дело кончилось? — добродушно подмигнул ей.

— Не верю, что ты плохо учился в школе, — девушка робко улыбнулась. — Ты знаешь исход событий. Должен, по крайней мере.

— Да, но ты видишь его по-другому.

— Психоанализ? — Джилл хмуро сдвинула брови.

— Нет. Интерес. Никогда не думал, что на любовь можно смотреть под другим углом, — преувеличил лишь слегка.

Она тихонько засмеялась, раскусив меня на раз, но всё же поддержала легенду:

— Ты наивен, как моя подушка.

— Значит будешь просвещать, — и, ещё раз подмигнув, вышел за дверь.

Пусть останется такой — улыбающейся. Мне хотелось, чтобы она выглядела именно так.

Смена закончилась в десять вечера, и Алекс ожидал меня в вестибюле больницы.

— Эй, мы тут! — крикнул он, выглядывая из круга, состоящего из четырёх человек.

Уилис прижимал к себе девушку, Кэйт Брит — хирург. Рядом стоял санитар Чейз Ричер, как потом оказалось, с пятого этажа. Ближе к выходу ещё одна хрупкая особа, Сьюзен Ирдан — ухаживающая медсестра. Они все приветливо улыбались мне, словно и не было всего этого сумасшествия вокруг. Да, они, похоже, давно привыкли к тому, что мне пока так сильно здесь претит.

Чейз, высокий, крепкий мужчина, отвёз нас в бар неподалеку от моей съёмной квартиры. В заведении было шумно и весело, гремела музыка. Столик с диванчиками как раз подошёл для нашей большой компании. Оказалось, что Алексу много не надо и через час в приподнятом настроении, он рассказывал девушкам о прелестях катания на мотоцикле без шлема. Чейз делился со мной бедами пятого этажа. И вот ему я искренне сочувствовал. Частые и жестокие признаки дисфории у больных, гомицидомании, суицид и стычки пациентов с санитарами — вот это настоящий дурдом.

— Этим меня наградил один такой, — он закатал рукав, и моему взору предстал глубокий след от укуса. — Я думал ему за это самолично челюсть выставлю, а он ржал жутким смехом, блеща кровавыми зубами. Тогда-то все мои предрассудки ушли. Эти люди больны и опасны, как для себя, так и для окружающих, поэтому нужен кто-то, кто их вовремя тормознёт. Этот кто-то должен быть. ОБЯЗАТЕЛЬНО!

— Скажи, среди них возможен нормальный человек? — решился я на данный вопрос. — Вменяемый, как мы?

— В смысле, если хочет избежать тюрьмы? Типа попасть в психушку, чтобы потом было проще удрать? — Ричер захихикал и, опустошив последний шот, поднял руку вверх, зазывая к себе официантку. — Милашка, повтори! — глянул на мою пустую рюмку и гаркнул вдогонку. — Моему другу тоже!

— Нет, таких видно хорошо, — продолжал я. — Я про других. Могут быть случайно оказавшиеся?

Чейз скосил глаза к носу, сосредоточено вникая в мой бред.

— Их можно определить, Кас. Разве есть добровольцы на жизнь психбольного? Вряд ли.

Он не понял, но и объяснить ему конкретней опасался. Прослыть чокнутым в начале интернатуры — мало приятного.

— Как эта… — встрял пьяный Алекс. — Ну как её? Ухоженная вся которая.