Клетка (СИ)

Сама практический не ест, пара долек сладкого перца и цукини – не в счёт. Окунаю кусок мяса в соус, пробую. Действительно вкуснее.

— Ну как? Есть можно? Если плохо – говори, я не расстроюсь, — с интересом ждет моего вердикта.

— Очень вкусно.

— Правда?

Киваю, продолжая есть. Это не лесть и не попытка ей понравиться. Действительно достойное мясо.

— Хорошо, я рада, что это всё, — окидывает руками стол, — не зря.

Отпивает еще вина, пододвигая бокал ко мне. Снова наполняю ее бокал. Нелли салютует мне, и я поднимаю свой бокал в ответ. Делаю всего глоток ради приличия. Вино хорошее, но я не любитель слабых напитков, да и работа этого не позволяет. Хотя моя работа и ужинать с объектом тоже не позволяет. Я уже наужинал тут себе на увольнение.

— Раньше я готовила для семьи. Но Олегу это не нравилось. Мне казалось, ему не нравится моя еда. Он говорил, что я не должна отнимать работу у кухарки, — сообщает мне Нелли.

— Мне кажется, пища, приготовленная женщиной для своей семьи, обладает особым вкусом.

— Ммм, — мягко улыбается. Искренне. Во мне разливается что-то теплое. — Да, ты правильно улавливаешь суть. Еда, приготовленная женщиной рода, матерью, женой, сестрой, дочерью, напитывается энергетикой. Еда, которую готовит нам кухарка, мертвая, — с сожалением выдыхает, снова отпивая вина. Почти допивает второй бокал.

Ничего критичного, но Литвин велел мне это контролировать.

Как, мать его, я должен это сделать?

Пауза. Нелли задумывается, всматриваясь в гладь озера. А я рассматриваю ее профиль. И меня начинает ломать от желания к ней прикоснуться. Она само искушение, что-то от дьявола. Если прикоснусь, то совершу непростительный грех, который будет стоить мне многого. Возможно, даже жизни.

— Расскажи о себе, — вдруг спрашивает она, переводя на меня взгляд.

— Что рассказать?

— Сколько тебе лет?

— Двадцать шесть.

— Выглядишь старше. Глаза такие серьезные.

— А вам?

— А мне уже тридцать один.

Говорит так, словно ее жизнь позади.

— Выглядите моложе.

Нелли усмехается.

— Не люблю лести.

— А я не льщу.

— Поверю тебе, Денис. Но это всего лишь отшлифованная оболочка. Внутренне я чувствую себя так, словно проживаю уже не одну жизнь, и эта мне досталась за какие-то грехи в прошлой, — в ее голосе сожаление. Мне пока не понять, что ее так тяготит. У нее есть всё.

— Нельзя доверять женщине, которая не скрывает свой возраст, — улыбаюсь я.

— Оскар Уайльд? — распахивает глаза.

Киваю.

— Женщина молода до тех пор, пока ее любят.

— Вас не любят?

Несмотря на то, что я выпил лишь глоток, мой язык непозволительно развязывается. Я пьян ее запахом, ее близостью, ее откровенностью и ее томным голосом.

— Я, определенно, ценность для мужа. Но как кусок золота, который лежит в сейфе, — иронично усмехается Нелли. — Этот кусок металла дорог, он придает статус, уверенность, дает возможности, но его запирают в железном бронированном сейфе и прячут от всех.

— Мы сами режиссёры своей жизни. Всегда можно поменять сценарий и повернуть так, как нужно нам, — отвечаю. Я пытаюсь её понять, но слабо улавливаю нить разговора. От этой женщины исходит такая энергетика, что меня качает на её волнах.

— Я не режиссёр. Я, скорее, актриса. Даже марионетка. И сценарий моей пьесы давно написан, к сожалению, не мной, — снова опустошает свой бокал, намекая мне, чтобы налил еще.

— Может, достаточно вина?

— Олег велел тебе контролировать мой алкоголизм? — усмехается, смотря на меня горящим, немного пьяным взглядом. — Что он еще обо мне передал? Все мои диагнозы выложил в желании убедить, что невменяемая?

Хочу солгать, что нет и это моя инициатива. Но не могу лгать, смотря в её глаза. Стискиваю челюсть, наполняя бокал Нелли.

— Ясно. Он прав, Денис. Отчасти прав. Но это не значит, что я зависима. Просто пытаюсь сделать свою жизнь немного разнообразнее, и алкоголь создаёт иллюзию, что это возможно, давая мимолётную свободу.

— Что не так в вашей жизни?

— Не думаю, что тебе стоит это знать, — отрезает она.

— Да, простите, — закрываю рот, понимая, что забылся и перешёл границы. — Спасибо за ужин. Всё было вкусно, — поднимаюсь с места, убираю свою посуду и уношу её в кухню.

Вот как мне сейчас вернуться к ней? Она такая открытая, красивая, глубокая. Ещё глубже, чем я полагал. Западает мне куда-то очень глубоко, несанкционированно разнося все мои пределы.

Захожу в ванную, умываюсь холодной водой.

Выхожу. Нелли уже нет на веранде, и её бокала тоже нет. Осматриваю двор – нет её нигде. В дом она точно не заходила.

Сглатываю. Мать твою, женщина, ты где? Обхожу весь двор. Нет её. Сердце набирает обороты, по спине проходит холодок.

Слышу всплеск воды в стороне озера. Оглядываюсь. Она там, в воде.

Охренеть!

Несмотря на то, что днем было довольно тепло, вода еще не прогрелась. Прохладно. Она пьяна...

Быстро иду туда, по пути прикуриваю сигарету.

На берегу лежит её платье и бокал с недопитым вином. Она ко мне спиной, по пояс в воде. И я понимаю, что на ней нет бюстгальтера. Её голая мокрая спина в лунном свете отливает серебром.