Клетка (СИ)

Нелли забирает планшет, снимает очки и кидает их вместе с сумочкой на диван. Садится в кресло возле панорамного окна, начиная просматривать речь.

— Пересядьте от окна, — спокойно прошу ее я. — Желательно сюда, — указываю глазами на кресло возле глухой стены.

Нелли поднимает на меня глаза, замирает, выдавая фальшивую улыбку.

— Катя, принеси мне кофе – раф без сахара, — велит она девушке, продолжая смотреть мне в глаза.

Катя кивает, убегая.

— Что опасного в моем местоположении? — спрашивает она у меня, не сдвигаясь с места.

— Открытое пространство, слишком большое окно, — поясняю ей я.

— Очень опасно? — снова ухмыляется, смотря на меня внимательно. Хочется отвести взгляд, потому что она топит меня в своих глазах цвета янтаря. Топит намерено, как щенка. Но я не могу проиграть в этой игре. Чисто по-мужски не могу.

— С той стороны стекла зеркальные, но давайте не будем рисковать, — сдержанно поясняю я.

— А я, пожалуй, рискну, — отпускает мой взгляд, снова читает текст на планшете.

И вот как, мать ее, обеспечить этой женщине безопасность?

Если она сама с азартом смотрит в глаза смерти.

Немного не в себе...

Я бы сказал, на всю голову.

Начинаю понимать, за что платят такие деньги.

Вывезти бы.

До Нелли я не был приставлен в личную охрану. Находился в сопровождении, но больше с группой. Сменами. Недавно отличился – спас Довлатова от увольнения. Ничего героического, просто посчитал фатальные ошибки одного из парней личной охраны Литвина. Вот Довлатов и порекомендовал меня, когда я поведал, что не прочь подзаработать.

Но я, мать их, даже не подозревал, насколько это трудно.

Окей, не хочет пересаживаться – не надо.

Иду напрямую к женщине, встаю спиной к окну, лицом к ней, создавая ширму между ней и окном.

Нелли поднимает голову и вопросительно вздёргивает бровь.

— Не хотите помогать мне – придётся терпеть меня в личном пространстве, — комментирую я. — Если вы не боитесь за свою голову, то мне моя очень дорога. А мне ее снесут за вас.

— Ладно, убедил, — усмехается женщина. Поднимается и пересаживается к стене, куда я указал. — Есть в тебе что-то... — произносит она, не договаривает, продолжая читать текст. Закидывает ногу на ногу и покачивает туфлей.

И уже неподвластные мне глаза сами скользят по этим шикарным ногам в черном капроне.

Глубоко втягиваю воздух, отворачиваясь к окну.

Катя прибегает с кофе, передавая стаканчик Нелли.

— Осталось пять минут. Будем править речь? — интересуется девушка.

— Будем, — спокойно отвечает женщина, и на глазах у ассистентки рвёт лист с текстом. Катя растерянно хлопает глазами, смотря, как обрывки летят на пол. — Я сама всё скажу, как посчитаю нужным. Ты молодец. Но всё это высокопарная, никому не нужная чушь, — спокойно отпивает кофе и смотрит на настенное панно с изображением черной птицы.

Презентация проходит в одном из залов. Народу немного. Своя тусовка. Презентуют дом матери и ребенка для женщин, попавших в трудную ситуацию. Спонсор – Литвин, Нелли – представитель. Журналисты, блоггеры. Нелли в центре внимания. Говорит речь, я в толпе. Конечно, ее никто отсюда не утащит и не пристрелит публично. Сейчас ведутся другие игры. Беспредел не в моде. Давно прошли борзые времена, и, слава богу, я их не застал.

— Большинство женщин каждый день испытывает домашнее насилие, как моральное, так и, к сожалению, физическое, — начинает она свою речь. Это импровизация. Текст Кати она разорвала. — Почти все из них боятся заявить в полицию или поделиться этим с близкими. Не могут уйти и всё это остановить, — она меняется в лице, говорит холодно и отстранённо. — Многие по разным причинам предпочитают терпеть издевательства, продолжая находиться в клетке. Наша задача – оказать помощь и защиту таким женщинам. Если мы сможем вырвать из этой клетки хотя бы малый процент, то спасём им жизнь. Статистика неумолима... — выдыхает она, не договаривая, прикрывая глаза. Держит драматичную паузу.

Зал взрывается аплодисментами. Хорошая речь. Жаль, что фальшивая.

Что она может знать о женщинах в трудной ситуации?

— Наш фонд построил здание и облагородил территорию, решил много проблем. Но это не всё, нужно оборудование, мебель и прочие мелочи. Дамы и господа, все, кто хочет принять участие в этом благом деле, прошу, не скупитесь, — заканчивает она. — Вам будут благодарны тысячи женщин и их дети.

Всё, официальная речь закончена. Начинается что-то типа фуршета. Толпа собирается в группы, разносят шампанское и мини-закуски. Посматриваю на часы. Полдень. Не рановато ли для шампанского?

В руках у Нелли бокал, и она, в отличие от своих собеседников, с удовольствием пьет. Через несколько минут в ее руках появляется еще бокал, а безразличное лицо расслабляется, выдавая эмоции.

Нелли ограничивается двумя бокалами и, не прощаясь с собеседницами, уходит в сторону комнаты отдыха. Я за ней, на несколько шагов позади. По коридору разносится эхо стука ее каблуков. Прежде чем войти в комнату, женщина оборачивается. Останавливаюсь. Пауза, Нелли задумчиво осматривает меня, а потом входит в комнату. Дёргаю ворот рубашки.

Что это сейчас было?