Клетка (СИ)

Ее плач сейчас лучшая музыка для его ушей. Но что-то неправильное было в том, чтобы не злорадствовать, а просто молчать, слушая ее всхлипывания.

— Влажность, кажется, повысилась, — скучающим тоном замечает Фобос, рассчитывая, что Элион быстро возьмет себя в руки, начнет изображать снежную леди, несгибаемую и непобедимую.

Да, Элион, ты долго держалась, но всему приходит конец.

Ты сдалась бы раньше, если бы была в клетке одна, так что я заслуживаю благодарности.

Фобос великодушно дает ей немного времени, чтобы стереть с лица предательские слезы, и садится, фокусируясь на том углу, который она себе выбрала в клетке. Плечи ее сотрясались в какой-то неритмичной судороге, а всхлипы, ранее почти беззвучные, теперь заполняли все пространство клетки.

Нет, она не просто сломалась, она разлетелась на куски.

Фобос не был удивлен, он ведь ждал этого… Просто был несколько озадачен.

— Ты был прав, — тихо шепчет она, то и дело заглатывая воздух большими глотками. — Ты был прав, Фобос… Прав…

— Разумеется, я был прав, — сварливо обрезает ее путанные объяснения Фобос. — Ты только сейчас это поняла? Тогда у меня для тебя плохие новости, ты просто…

— Ничтожество, — заканчивает за него Элион, будто заранее зная, ход его мыслей.

Сейчас Фобос не это хотел сказать, но он и не поправляет ее. Он же ей столько раз говорил об этом. Только почему Фобос тогда так растерян? Она наконец поднимается с пола и садится, показывая Фобосу свое лицо. Слезы бегут по ее лицу, даже когда она впервые не выдерживает взгляда Фобоса, и закрывает глаза. Она рассчитывает, что он будет ее разубеждать?

— Я рад, — холодно замечает он, со странным чувством замечая, что она до крови закусывает губы, безуспешно пытаясь успокоиться, — что Вейра уже мертва, и не видит тебя сейчас.

И, разумеется, он попадает в точку. Сдавленный крик подтверждает, что для Элион это стало последней каплей.

Ее бьет дрожь, когда она поднимается на ноги, слегка покачиваясь, и делает шаг к решетке, опуская руки вниз. Он наблюдает за ней с интересом. Может быть, она сейчас взмахнет руками и клетка и половина замка разлетятся к чертовой матери? Нет, Элион не выглядит больше сильной или даже немного уверенной в чем-то. Она полностью разбита. Неужели, она думает, в таком случае, что у нее получится хоть что-то?

Нет, — неожиданно понимает всё Фобос со странным волнением и беспокойством, — она же просто хочет столкнуться с решеткой! Она считает это хорошей идеей?

Элион делает еще один шаг навстречу горящим лучам, и Фобоса будто прошибает током. Он уже видит, что случится. Хотел ли он этого?

Обоженная белая кожа.

Горящие волосы.

Грубые шрамы на красивом лице.

Он успевает перехватить ее в последний момент, когда ее пальцы почти схватились за огненную решетку. Элион отчаянно сопротивляется, пытаясь вырваться, она брыкается. По инерции Фобоса заносит все ближе к решеткам, и он силой усаживает сопротивляющуюся Элион на пол вместе с собой, чтобы не выпустить ее из рук и не столкнуться с решеткой. Держать ее извивающееся тело, слышать ее отчаянные крики было неожиданно тяжело. Он ведь сам этого хотел, он сам вел ее по дороге отчаяния! Зачем тогда остановил в последний момент?

Прижимаясь спиной к его груди, Элион медленно затихает, по-прежнему судорожно всхлипывая. Голова Элион упирается ему в подбородок, и его неровное дыхание то и дело щекочет ей висок.

— Зачем? — только и спрашивает она, когда руки Фобоса уже устали держать дрожащее тело. — Зачем ты меня остановил?

Его взгляд рассеянно блуждает по ее плечам, на которых рассыпаны серебристые локоны, и ему нечего ответить. Просто сделай она этот шаг, не стало бы больше этой красоты, которая сейчас стала Фобосу так нужна.

— Это больно, — просто отвечает Фобос и показывает ей свою обожженную руку. — Для тебя — даже слишком больно.

Она устало хмыкает, и уверенно освобождается от его объятий, чтобы поближе рассмотреть ожог. Фобос покорно отпускает и с каким-то ноющим разочарованием в груди отодвигается назад, чувствуя, что её истерика окончательно прекратилась, и больше нет нужды ее держать. В клетке, где для него время остановилось, снова почувствовать теплоту чужого тела было почти чудом. Должно быть, он страшно устал от одиночества, что обнимать Элион показалось ему на секунду самым правильным, что он делал за последнее время.

— Это недавно было? — спрашивает она зачем-то, поднимая на него глаза.

Признаваться, что совершил подобную глупость, когда Элион ушла, казалось, навсегда, он не собирался. Но ожог был свежий, и отрицать очевидное не было смысла. Поэтому Фобос кивает, и тогда Элион берет его за руку.

С отчуждением он наблюдает, как она зачем-то гладит его по руке, по здоровой коже, огибая своими тонкими пальцами островки сожженной плоти. Должно быть, считает, что это может как-то помочь, и Фобос никогда бы не признался, что это действительно сейчас помогает.