Клевета

— Идите в постель, леди, и заботьтесь о ребенке, которого вы носите в себе. Заботу о муже можете предоставить мне.

Магдален, сделав реверанс, тут же удалилась.

— Не приложили ли здесь руку де Боргары? — Ланкастер сам наполнил кубок, и в голосе его зазвенела сталь.

— Очень может быть. В случае отлучения де Бресса и его супруги от двора они могли бы попытаться восстановить их вассальную зависимость от Франции. Если бы в битве без правил де Ламбер одержал бы верх, Эдмунд был бы устранен физически. Думаю, у них наверняка был запасной вариант на тот случай, если Ламберу не повезет. Что и произошло.

— И этим запасным вариантом явилось нападение на Магдален, — продолжил герцог его мысль. — А если им удалось найти убийц-наемников для вас, то почему нельзя использовать их для расправы с де Брессом? Боргары остались бы в тени, но Карл Французский уж наверняка бы знал, кого ему следует наградить за такую услугу!

Герцог хмуро посмотрел на рубиновую жидкость в кубке.

— Они не могут мне простить, что я воспользовался их оружием, их ядом и их кровью в борьбе с ними, что я взял младенца, ребенка Изольды де Боргар, и, выдав замуж за Эдмунда де Бресса, подорвал позиции французского короля. Эта вероломная семейка не успокоится, пока Магдален не окажется в их руках, а я не отправлюсь на тот свет.

— Я прикажу подготовить отряд для поисков, — почти прервал его Гай. — Чем скорее мы убедимся в серьезности наших опасений, тем основательнее сможем обдумать наши следующие шаги.

Спустя час после того, как отзвонили колокола и на дворец опустилась ночь, Магдален услышала, как во дворе началась суматоха. Окна ее спальни были открыты — ночь была душной и безветренной — и она отчетливо различила лязг доспехов, стук копыт и топот ног. Соскочив с кровати, Магдален кинулась к окну и высунулась наружу. Двор ярко освещали факелами, которые держали в руках всадники в форме Ланкастеров. Это больше походило не на отряд разведчиков, а на войско, готовящееся кинуться в схватку с сильным противником. Вдруг она увидела Гая — на боевом коне, одетого в шлем и кольчугу, со щитом в руках — и сердце девушки забилось сильнее и холодок страшного предчувствия пробежал по спине. Почему Гай должен принимать участие еще и в этой ночной вылазке? Возглавить отряд мог бы кто-нибудь другой. Ведь дело нешуточное! Она переживала за Эдмунда, но в глубине души еще больше тревожилась за Гая де Жерве.

Всю долгую ночь она проворочалась в постели, простыни сбились от ее ерзания и опутали ее как щупальца. Она слышала, как колокол на восточной башне возвестил о том, что наступила полночь, затем — три часа утра… Только перед заутреней, когда дворец уже пробуждался к дневной жизни под первыми лучами зари, она все-таки заснула.

— Миледи… миледи… — Настойчивый голос Эрин и рука служанки, трясущая плечо, пробудили Магдален от сна.

— Оставь меня в покое, Эрин, — пробормотала она, глубже зарываясь в подушку. — Я хочу спать.

— Я от его светлости, миледи, — с той же настойчивостью продолжала Эрин. — Он ждет за дверью. Он и милорд де Жерве.

Вспомнив о событиях прошедшего дня, Магдален тут же вскочила.

— Он вернулся?

Вопрос относился к Гаю, но Эрин совершенно естественно подумала, что хозяйка спрашивает о муже.

Тень упала на лицо Эрин. Весь дворец знал о ночной вылазке и о ее результатах, но служанка не могла первой сообщать о них госпоже, поэтому она ответила уклончиво:

— Я еще не знаю, миледи. Могу ли я передать его светлости, что он может войти?

— Да, конечно, — Магдален с усилием поднялась с постели и зажмурилась — это Эрин раздвинула занавески, и комнату залил серый утренний свет, — но сперва подай мне гребень.

Прошло еще порядочно времени, прежде чем герцог и Гай смогли войти: как ни срочно было их дело, самолюбие Магдален не позволяло ей принять мужчин в неприбранном виде.

Эрин смотрела на нее с неодобрением: как может хозяйка думать о своей внешности, когда должна была бы в первую очередь обеспокоиться тем, чтобы получить известие о муже? Однако Магдален расчесывала и расчесывала свои густые каштановые волосы, пока они не заиграли тусклым блеском, и только затем велела отворить дверь, за которой нетерпеливо ожидали Джон Гонтский и лорд де Жерве.

Мужчины буквально вбежали в спальню. Магдален сразу поняла, о чем они собираются ей сказать, и ее лицо побелело.

— Он убит?

— Мы нашли его лошадь, — тихо сказал Гай, подходя к кровати. — Он безусловно мертв. Вокруг следы схватки, и кровь на земле… Много крови.

Он умолк.

— Но вы нашли Эдмунда? — она нахмурилась и наклонилась вперед. — Если нет тела, как можно утверждать, что человек мертв?

— Это естественное заключение из того, что мы видели, — сказал Джон Гонтский.

— Но не безусловная истина! — упорствовала она.

— Да, не истина, — согласился Гай, рассудив, что девушка не в состоянии сразу примириться со столь страшным фактом. Голос его был мягок, но непоколебим. — Но никаких надежд на спасение нет. Мы пошли по следу в лес, по тропинке, вытоптанной в папоротнике, — ничего нет.