Клевые

Они спустились на эскалаторе вниз, стали на платформе в ожидании электрички. Тихо переговаривались, не смотрели вокруг. Но вот Катька вздумала глянуть, скоро ли подойдет поезд. Подошла к краю платформы, заметила приближающиеся огни поезда, хотела сказать о них Юрию, но не успела повернуться, как внезапный удар

сшиб с ног, девка рухнула вниз на рельсы, больно ударилась головой о железо.

Лишь на короткий миг увидела она ухмыляющееся лицо Лехи, стоявшего в окружении своей шпаны. Катька не успела крикнуть, позвать, сжалась от ужаса. Она видела поезд, надвигавшийся черной махиной. Его не остановить…

Юрка мигом спрыгнул вниз. Подхватил Катьку на руки, положил на перрон. Попытался вскочить, но грохот электрички парализовал, охватило оцепенение, панический страх перед неотвратимым. Он вобрал голову в плечи, услышал визг, лязг тормозов. И вдруг резкий удар о платформу всей спиной. Словно какая-то неземная сила вырвала его из-под колес.

Юрий открыл глаза. Вокруг него собралась толпа людей. А рыжий, громадный детина говорил раскатистым басом:

— Чего хлябала раззявили? Не цирк! Живой он! Очухается малость мужик! Отойдите от него! Не затопчите человека!

Юрий почувствовал на щеках мокроту. Это Катька сидела рядом. Прижалась к нему, дрожа всем телом.

— Юра! Юрка! Давай скорее уедем! Пока живы! Я виновата во всем! — плакала девка навзрыд, благодарила рыжего верзилу за спасение Юрки.

Тот подморгнул лукаво. И, не ожидая, когда рыбак встанет на ноги, вошел в вагон электрички и, выглянув в окно, приветливо помахал рукой.

Катька помогла Юрию встать, подвела его к скамье, села рядом, прижавшись накрепко. Губы дрожали. Бледное лицо перекошено страхом. Впервые смерть была так близка.

— Прошу пройти с нами! — словно из-под земли выросли двое милиционеров.

— Чего вам надо от нас? — заорала Катька.

— Задержали виновного! Нужно опознание провести!

— Отстаньте! Я сама упала! Не ищите виновных! — отвернулась к Юрке.

— Сама? А люди почему говорят другое?

— Даже помогли задержать, догнать!

— Показалось им, померещилось! — отмахнулась девка, едва справляясь с дрожью во всем теле.

— В участке разберемся! Пошли с нами!

— Некогда! Время дорого! — встал Юрий.

И, морщась от боли, заспешил к электричке, остановившейся у платформы. Он взял Катю под руку. Вместе с нею вошел в вагон.

— Я знаю, кто столкнул меня. Это был Леха. Может, не сам, по его слову сделали. Какая разница? Я отказалась пойти с ним, когда позвал бухнуть. Тебя ждала. На Белорусском, вчера. Он подошел. А я уперлась. Леха обиделся и пригрозил отомстить. Но если я его вы-

дам, банда нас из-под земли достанет. В живых не оставили бы! Это

— верняк! Так было и будет! Лягавые всегда опаздывают. Да и сами мандражируют шпаны. Она кого хочешь уделает. Зато от нас теперь отстанут. Это точно! Никто не станет возникать. А когда уедем, все забудут…

Серафима, увидев Катьку с мужчиной, хотела отругать: мол, зачем клиента в дом приволокла? Но девка опередила.

— Замуж выхожу! За него! Уезжаю на Камчатку! Насовсем! Он мне троих сыновей заказал! — смеялась громко.

— Значит, уходишь от нас? Ну дай Бог тебе светлой судьбы! Живите счастливо, — желали хозяева дома, прощаясь с Катериной.

А через три недели, сев в кресло самолета рядом с Юрием, сказала на ухо:

— Ты рыжего мужика помнишь? Какой тебя в метро на перрон выволок, из-под колес электрички выдернул! Так вот я знала его до тебя. Он из Магадана. В отпуск приехал в Москву. Аж на полгода! Считай, последняя моя шкода! Но какое совпадение, тоже северянин! Узнал меня. Счастья пожелал. Наверное, мне повезет, коль там такие люди живут! Чужих спасают, не жалея самих себя. Спасибо тебе, Юрка! Может, и не стоило из-за меня рисковать. Но я этого век не забуду!

— Все прошлое уже за бортом! Оно там, позади осталось! Завтра утром ты проснешься уже на Севере! Там много снега! Он белый, чистый, как само начала! Вот с него и начнем отсчет нашей жизни!

— Скажи, а ты любишь меня? Ну хоть немножко, хоть чуть- чуть? — заглянула Катька в глаза человека.

— Ох и дуреха! Ну чего пытаешь? Не принято у нас на Камчатке тарахтеть про любовь! Чего стоят слова? Они как шелуха — сплошная банальщина, пустой звук. А истинное отношение доказываем жизнью, годами. Они — важней болтовни и клятв! Да и я уже не мальчик. Нас обоих проверит будущее. Его недолго ждать. Оно уже под крылом. И ты почти северянка, почти рыбацкая жена, почти мать наших детей. Завтра ты забудешь вчерашнее! А сегодня спи последним московским сном! Он кончится на закате…

ГЛАВА 12 ДИНКА