Кляча в белых тапочках

– Манюня собирает для меня плоды дуба, – с гордостью сказала Анна Петровна. – Она с лихвой отрабатывает свой хлеб! Я ничуть не жалею, что выкупила ее у одного очень неприятного человека за три своих пенсии. Представляете, тот нехороший тип заставлял бедную Манюню просить подаяние на улице! Зимой, в мороз! А я научила детку приносить желуди, это было совсем нетрудно, знаете, хороший педагог может и зайца научить играть на барабане!

Колян затравленно огляделся, явно рассчитывая увидеть поблизости музыкально образованного косого.

– Манюня – мой компаньон! – с нежностью сказала старушка, доставая из кармана пару печеньиц. Одно она вручила обезьянке, а второе Масе.

– А у нее тоже есть визитка? – брякнула я, не зная, что сказать.

И передала визитную карточку Анны Петровны Коляну.

– Желудеделие! – тихо простонал супруг. – Сырье ручной обезьянней сборки! Ох, Кыся, что-то у меня голова разболелась, не иначе свежим воздухом надышался, может, пойдем домой?

– Пойдем! – Я взяла на руки Масяню и вежливо поклонилась Анне Петровне и ее работящей мартышке. – Очень приятно было познакомиться! До свиданья! Всего вам доброго!

– Урожайных вам дубов и благоприятных для элитного желудеделия агроклиматических условий, – пробормотал Колян, трогая с места коляску.

– Знаете, от головной боли отлично помогают желуди, растертые с… – крикнула нам вдогонку добрая старушка.

C чем именно надо растирать желуди, я не расслышала. Колян налег на ручку коляски, как китайский рикша-трудоголик, и мы вылетели из-под сени дубов на широкую парковую аллею со скоростью гоночного автомобиля – только ветер в ушах засвистел!

Однако добраться до дома без приключений не удалось. Ребенок на свежем воздухе проголодался, нагулял аппетит и, едва погрузившись в коляску, начал требовательно вопить:

– Пи! Пи-и-и!

– Ты хочешь пи-пи? – спросил заботливый папа, останавливая коляску.

– Наоборот, – коротко сказала я.

– Пить?

– Есть! Он просит печенье!

– Пи-и-и-и! – подтвердил Масянька, принимаясь колотить ногами по подножке своего экипажа.

– А у нас с собой что, нет никакого сухого пайка? – спросил Колян.

– Все закончилось, – с этими словами я сама впряглась в коляску и повернула ее в сторону ближайшего продовольственного магазина.

– Я бы туда не ходил, – предостерег меня супруг, внимательно взглянув на вывеску торговой точки.

Я подняла голову и прочитала вслух:

– «Магазин «Отра…а».

Предпоследней буквы в названии не хватало.

– Как думаешь, «Отрада» или «Отрава»? – спросила я Коляна.

– То-то и оно, что непонятно! Но ты сходи, посмотри, что внутри! А мы тебя тут подождем.

Внутри оказался обычный продмаг со стандартным набором отделов: «Гастрономия», «Бакалея», «Хлеб», «Молоко». Меня в данный момент интересовали хлебо-булочные изделия. Купив малышу булку (и две Коляну), я вышла из магазина, остановилась и еще раз посмотрела на вывеску. Надо же такому случиться, чтобы выпала именно та буква, замена которой на другую наносит репутации продовольственного магазина непоправимый урон! Представьте: магазин «Отрава»! Вы пойдете покупать там продукты? Я бы не пошла.

С другой стороны, я не раз замечала, что названия торговых и разных-прочих заведений зачастую заведомо провокационны. Ну, как вам нравится, например, кафе «Дубок»? Вроде ничего особенного, но это заведение общепита расположено рядом с городским кладбищем и специализируется на проведении поминальных обедов. Дал дуба – и в «Дубок»! А парикмахерская «Медуза Горгона»?! Без комментариев.

Мимоходом мне вспомнился рекламный слоган компании, производящей стиральный порошок: «Вы еще не в белом?! Тогда мы идем к вам!» Звучит настолько угрожающе, что я лично при этих словах так и вижу в своем воображении злобного киллера, после встречи с которым граждан массово облачают во все белое, включая тапки!

Тут я спохватилась, что не вижу и не слышу своего вопящего от голода маленького террориста и его любящего папочку. Поискала глазами и зацепилась взглядом за фигуру в белом, и именно с головы до ног, то есть от фаты до туфель. На противоположной стороне улицы к парку, от которого мы не успели отдалиться, причалил свадебный кортеж, и как раз сейчас невеста с женихом позировали перед камерой, демонстративно целуясь на фоне огромного лимузина с восседающим на капоте большущим пупсом.

Кукла выглядела подозрительно знакомо, я пригляделась – и опешила. На капоте сидел мой Масянька, от шеи до растопыренных ножек накрытый какой-то кружевной пелеринкой с рюшами! И тут же я углядела рядом с лимузином Коляна с бокалом шампанского. Улыбаясь и жестикулируя свободной рукой, муж разговаривал с оператором.

Я перебежала через дорогу, едва не сбив зазевавшуюся «Оку», подлетела к лимузину и сдернула с капота своего малыша. Ребенок негодующе завопил и начал вырываться из моих рук, заваливаясь назад и суча ножками.

– Кыся, что ты делаешь! Надо по-другому! – Колян забрал у меня рыдающего Масяньку, снова посадил его под лобовое стекло и сказал: – Колюша! Кататься! Горка!

– Горько! – по-своему поняли команду гости.