Клякса бифуркации (СИ)

- «Кто будет стреляться первым»? – переспрашиваю и отвечаю, - как правило, такие вопросы среди ковбоев решаются методом жеребьёвки… Нет, самцы их мустангов здесь вовсе ни при чём.

Взяв со стола один патрон, под столом зажимаю его в правой ладони и протягиваю оба кулака сопернику по «ристалищу»:

- …Угадаете в какой руке – будете первым. Не угадаете – первым буду я.

Он не угадал.

- Ну, что ж… Значит, это – судьба!

Возможно этот мир «параллельный» - спорить не буду, но Александр Абрамов про «Русскую рулетку» тоже ничего не знал. Самом собой понятно, что в отличии от меня - не знал он и, про некоторые манипуляции с «Наганом» - позволяющие с почти стопроцентной гарантией, обезопасить себя при этих игрищах самоубийц.

Почему «почти», спросите?

Что ни говори, но риск случайно «обдёрнуться» каморами барабана – перепутав заряженную с пустыми, всё же существовал. Тем более, я уже давно – после того случая с Мишкой Бароном, не практиковался.

Глубоко вздохнув и, вижу – Абрамов тоже затаил дыхание, прикладываю дуло ствола к виску и смотря прямо в глаза противника, нажимаю спусковой крючок…

ЩЁЛК!!!

Мы оба в унисон вздрогнули, затем так же разом выдохнули. Я с облегчением, тот с нескрываемым разочарованием.

- Видите? Это совсем не страшно – «щёлк» и всё!

Протягиваю револьвер и как можно строже:

- Теперь ваша очередь, Александр Лазаревич. И не вздумайте больше филонить!

Тот, уже более смело берет «Наган», с минуту его обследует и, не обнаружив подвоха - копируя меня вертит барабан об рукав, прикладывает дуло к виску и, закрыв глаза и набрав побольше воздуха - как перед броском в ледяную прорубь, нажимает на спуск…

ЩЁЛК!!!

- Ну, что ж…, - подвожу итоги первого «раунда», - пока нам обоим чертовски везёт.

Заряжаю револьвер ещё одним патроном и, процедура повторяется по новой и с тем же результатом.

Потом – ещё раз и ещё…

Александр Лазаревич Абрамов, он же Миров-Абрамов – с каждым разом всё больше и больше смелел и даже уже не зажмуривался перед очередным выстрелом в себя.

Почему?

Во-первых, присущий всему живому элемент привыкания к опасности.

Во-вторых, возможно он не верил (и правильно делал!) что я - ради данного слова об предоставлении «шанса», подвергаю себя равной с ним опасности. А, следовательно - это всё какой-то розыгрыш с непонятными пока целями.

И в-третьих, самое главное: это уже не было, по его мнению - тупо безысходным самоубийством по принуждению более страшным и жестоким убийством, а являлось скорее поединком – когда шансы на жизнь и на смерть у всех равны.

Наконец, смерть в бою - более почётна, чем суицид!

***

Но, на пятом «раунде», вместо «шёлк», раздалось:

- БАХ!!!

Везение товарища Абрамова закончилось, причём - самым радикальным способом из всех возможных…

Он умер!

Довольно неприятное зрелище, скажу вам, когда целая голова человека - с пока ещё живыми глазами, вдруг становится пробитой с одной стороны и вывороченной розовой костью с другой, а практически высковшие глаза - стекленея мертвеют. Слав те Господи, мозгов на стол выплеснулось сравнительно немного и совсем чуть-чуть крови брызнуло на шторы занавешивающие окна, вслед за пробившей их пулей.

А где же она сама? Звона разбитых стёкол вроде бы не слышал…

Подавив позывы рвоты – впрочем довольно слабые по сравнению с прошлыми в аналогичных случаях (должно быть привыкаю), подошёл к окну и раздвинул шторы.

А вот она – застряла в деревянной фрамуге.

Всё же патрон «Нагана» излишне мощный для короткоствольного оружия!

Присмотрелся в свете уличных фонарей: в направлении нашего дома шло двое, о чём-то по пути довольно оживлённо беседую. Одного из них, я узнал практически сразу: это бы Давид Лейман…

До их приходя, я ещё успел несколько опустошить сейф Начальника берлинского Отдела международных связей (ОМС) Исполнительного комитета Коммунистического интернационала. Справедливо рассудив, что фунты и доллары ему больше не нужны – а вот кооператорам Ульяновска вполне могут на что-нибудь пригодиться. Находящие же там документы на немецком языке, тяжеловесные золотые империалы и беспонтовые немецкие марки - оставил на месте для нищей берлинской полиции.

Не надо жадничать!

Господь, жадин не любит…

Глава 9. Берлинский пациент.

Бывший представитель Коминтерна в Германии Яков Самуилович Рейх, он же «товарищ Томас», как будто подражая библейской Лотте из Гоморра и Содомы - остолбеневши, окаменел соляной глыбой на пороге кабинета при виде трупа его хозяина… Но был мощным тычком в спину со стороны сопровождающего, вброшен внутрь.

Вид у Давида Леймана, был не намногим лучше:

- Что это значит?!

Своему сподвижнику по экспроприации экспроприированного у экспроприаторов, я ответил:

- Вы несколько задерживались, мы скучали и решили поиграть в «Жмурки»…

Кивая на покойника:

- …Ему выпало «зерро».

Тот не понял:

- Что за чертовщину ты несёшь?

- Потом расскажу, а пока «упакуй» вновь прибывшего – видишь, товарищ нервничает… Кстати, в этот раз можешь не раздевать: вид голых мужиков – уж, начинает несколько напрягать.