Клякса бифуркации (СИ)

Вдалбливаю ему через переводчика:

- Газеты читаешь, знаешь, что творится? Анализируешь общеевропейские и мировые тенденции? Вот-вот эта обанкротившаяся лавочка под брэндом «Коминтерн» - закроется и ты останешься при куче битой посуде, Вилли!

Не знаю, что больше подействовало – «тенденции» или названная мной сумма бабла, которая пройдёт через кассу «Межрабпома».

Конечно, были у него подозрения, почему бы им не быть…:

- Откуда, из какого источника деньги?

- Жертвует один американский предприниматель.

- Отчего вдруг такая щедрость, Серафим?

- Встретишься с ним в Гамбурге – сам спросишь.

…Но он согласился.

Впрочем, благодаря нашему юристу официальное заявление об выходе из Коминтерна - было составлено в достаточно лояльных к последнему тонах, ни один комиссар - свой горбатый шнобель не подточит. Мол, в связи с текущей обстановкой, в интересах международного рабочего движения и на благо трудящихся всего мира… Бла, бла, бла… Случилась вот такая вот «петрушка» - вынуждены на время расстаться со штабом Мировой революции.

Ну а там, если что – так мы тут как тут!

Главное же в договоре что?

По его условиям, деньги должны быть потрачены на развитие кооперативной промышленности Нижегородской губернии и, каждая финансовая операция могла быть проведена только с согласия двух управляющих: меня – представителя «Красного рассвета» и Вильгельма Мюнценберга - Председателя «Межрабпома».

Те же двое русских эмигранта, составили Контрольный совет, следящий за правильностью соблюдения условий договора.

Конечно же, мой «аппетит» несколько вырос и вместе с предыдущими хотелками, я попросил Вилли поинтересоваться оборудованием для радиопромышленности. Насколько мне известно, Советское правительство - не так давно закупило у французов, уже устаревшие технологии времён Первой мировой войны. Я же, собираюсь с помощью «Межрабпома» - подобраться как можно ближе подобраться к новейшим немецким…

Warum nicht?

***

Лейман сперва не поняв, такого «хода конём»:

- Что за муйню ты сотворил?

- Всё будет в шоколаде, напарник! Как окажемся в Союзе, выпишем с Вилли чек на всю сумму, предъявишь его начальству… Кто у тебя в начальстве?

«Явно не Ягодка – он лишь посредник, предоставивший подвязки в парижском отделе ИНО ОГПУ и выделивший для операции своих людей. Меня, то бишь – других под рукой не оказалось».

- Не важно!

- Предъявишь товарищу Неважно чек и, получишь если не орден Боевого красного знамени – так красные же революционные шаровары, что тоже просто неимоверная круть.

Тот, играет желваками:

- Иногда мне кажется, что я разговариваю с контрой!

Если забыл упомянуть, товарищ Лейман несмотря на относительную молодость - успел повоевать-покомиссарить в нашу Гражданскую и даже сумел на ней геройски отличиться…

- Лучше такая «контра» - как я, чем «революционер» - типа товарища Томаса, согласись.

Печально кивает:

- Вот здесь, ты как никогда прав, Серафим…

***

После того как деньги исчезли из квартиры, перекочевав на счёт «Межрабпома» в один из германских банков - Давид Лейман быстро успокоился, снял с меня плотную «опеку» - по крайней мере отпускать одного в магазин за хавчиком, хорошенько выспался и несколько начал скучать. Заскучав, он пару раз ходил в какой-то «особо центровой» берлинский бордель и меня туда звал, но я отказывался под предлогом, что в парижском - свой «свисток почти до кости стёр».

Кроме походов «за хавчиком», под грандиозную газетную трескотню про обнаруженные в берлинской квартире тела «двух комиссаров из Коминтерна», я снял копии с показаний-признаний обоих покойников. Заверив по всем правилам у нотариуса, оставил их в запечатанных пакетах у юриста из Контрольного совета, с распоряжением по моему сигналу – предать их огласке, опубликовав в немецкой прессе:

- Гонорары можете оставить себе или пожертвовать в пользу наших нуждающихся соотечественников.

Делай добро и швыряй его в воду!

Напарник же мой отвязывался по полной, как будто делая это в последний раз.

Уходя в поход по берлинским «жрицам любви» вечером, он возвращался бывало к обеду и в последние разы – с хорошо заметным даже «невооружённым носом» перегарищем, что за ним давно уже не водилось. С самого Минска.

«Раскодировался», сцуко!

За сутки до отъезда в Гамбург, Лейман как-то загадочно лыбясь, вспомнил-заговорил про «Пролетарскую стойкость»:

- Серафим! А сколько ты мне тогда этого порошка всыпал?

Недоумеваю: почему «порошка»? Ведь, средство для повышения потенции - эта жидкая(!) настойка на траве девясиле.

Ах да, вспомнил… Когда я покаялся в своём неблаговидном поступке, то случайно обмолвился: «из самых благих пожеланий – я подсыпал(!) в твой ужин противоротное зелье…». Обстановка тогда такая была, надо понимать, что не только «обмолвишься» - заикаться до конца дней своих будешь.

- Вот ты про что… Ну, себе обычно половину столовой ложки в еду добавлял – так так «стоял», что аж зубы ломило! Тому американцу – целую ложку и, тот «драл» - всё что в том борделе шевелится. Даже случайно зашедшую за милостынею старушку афро-негритянку, что для белого евроамериканца – ужасно не комильфольный мовентон, согласись.