Клякса бифуркации (СИ)

- Vive l'amiti'e franco-sovi'etique, vive Albert Tran!

Что в переводе на русский означало: «Да здравствует советско-французская дружба, да здравствует Альбер Тран (Генсек ФКП)»!

…Пассажиры вагона от меня шарахнулись как от в дерьме перепачканного, а какая-то излишне впечатлительная мадам хлопнулась в обморок. За такое хулиганство, я тут же получил от жабоеда в форме - со стороны незаметный, но сильный удар под дых и получасовой шмон.

При этом, на сидевшего в углу «турецкоподанного армянина» с надменно поджатыми губами, с шляпной картонкой в руках, таможенники почти не обратили внимание – лишь мельком глянули в его липовую «нансенскую» ксиву.

На немецкой стороне, достаточно было вскинув кулак - выкрикнуть с фанатичным блеском в глазах…:

- ФРОНТ В РОТ, КАМРАДЫ!!!

…Чтоб донельзя вежливые немецкие работники таможни, меня мурыжили с час – чуть ли не с «мелкоскопом» изучив мою «краснокожую паспортину», перешмонав все вещи в чемодане и саквояжнике, ощупав каждый шов одежды – даже на кальсонах… Осталось лишь судьбу благодарить, что не заставив снять оные – не потребовали нагнуться и предъявить к осмотру задний проход.

Хотя, такое желание на их лицах было явно написано.

Зато опять же, на насупленного Давида, с картонной коробкой в руках – ноль внимания и фунт презрения к его «липе».

В общем и целом, до Берлина добрались благополучно.

Глава 8. «Техасская рулетка».

Приехав в столицу будущего Третьего Рейха, первым делом не теряя времени поехали с Давидом Лейманом в центр и погуляв с часок-два по одной из «штрассе», наконец встретили лысеющего человека в очках и с донельзя умным лицом.

Как позже выяснилось, это был Александр Лазаревич Абрамов (Абрамов-Миров) - сотрудник Исполкома Коминтерна (ИККИ) в Берлине, курирующий в Веймарской Республике и всей Центральной Европе деятельность спецлужбы этой организации - Отдела Международных Связей Исполкома Коминтерна (ОМС ИККИ)²⁰. Тот возвращался домой со службы и, был несказанно «рад» «случайно» встретить старого знакомого и, не менее рад был познакомиться со мной – представившимся как «товарищ Мюллер».

Дружеские объятия, крепкие рукопожатия, недолгая беседа и, вот мы с Давидом оказались в его достаточно шикарно обставленной квартире. Мда…

В очередной раз удивляюсь - умеют же жить борцы за всемирное счастье народов!

Как только мы убедились в отсутствии прислуги или других посторонних - разговор тут же стал менее «дружелюбным», а вечер – не таким уж и «томным» для главы ОМС Коминтерна в Германии и всей Центральной Европе.

Давид, сперва более-менее спокойно, спрашивает:

- Где Томас?

Тот, сперва улыбнувшись:

- «Томас»? Да, кто его знает. Он ныне мне не подотчётен.

Я, играя роль «доброго следователя», честно предупредил товарища коминтерновца:

- Вам, лучше не злить его…

Но, тот не внял и, после пары хороших оплеух - вскоре оказался в том же «положении», что и парижский резидент ИНО ОГПУ (вечная ему память!): голым, связанным в позе из «Камасутре» - в простонародье более известном, как стойка «раком» и, с занесённым над задницей «самотыком».

Осталось только порадоваться собственной предусмотрительности:

- Я ж говорил – пригодится эта «херовина»… Как в воду глядел!

Однако, в отличии от товарища Отто - товарищу Абрамову было что сказать товарищу Лейману и, дико скосив выпученный глаз на свой «тыл», он тут же панически заверещал:

- Он здесь, он в Берлине!

Хлопнув этой резиновой «хернёй» (напоминающей скорее полицейскую дубинку для разгона демонстраций - чем человеческо-мужской половой орган) по начинающему лысеть лбу «собеседника», Давид деловито интересуется:

- Где он? Адрес?

- Не знаю…, - услышав злобное рычание и ощутив прикосновение к своему «шоколадному глазу», поспешил добавить, - я скажу, где его можно найти в это время!

Послышалось плохо запоминающееся название какого-то центрового берлинского ресторана.

Давид развязал руки, а я сунул в них блокнот и карандаш:

- Пиши записку, чтоб срочно приехал сюда. Мол, Москва даёт новое назначение… В Швейцарию! Ферштейн зи, падла? Шнель!

Заставив пленника подробно описать приметы Якова Самуиловича Рейха, мой напарник:

- Покарауль его, Серафим! А я съезжу, привезу эту гниду.

- Хорошая идея, напарник – один ты вызовешь меньше подозрений у товарища Томаса.

***

Пока туда-сюда, взялся обследовать территорию на наличие каких-нибудь полезных в хозяйстве ништяков. Ничего стоящего не нашёл – сравнительно немного денег в ящиках письменного стола, немного документов на русском и немецком и, довольно приличная коллекция холодного и огнестрельного оружия - по большей части пистолетов.

Рисунок 13. «Дамский» пистолет «Bayard» 1908 образца 1910 года под патрон 7.65х17 mm Browning.