Клянусь, что исполню...

– Может быть, Оливия права, – сказал Джим. – Возможно, Луиза и Питер наседают на Майкла, а Дейзи с утра до вечера висит на телефоне, спрашивая, что они собираются делать. Но готов держать пари, что Майкл – может быть, именно в эту самую минуту – внушает им, что надо продержаться еще немного, и мы от них отстанем.

– Что мы и сделаем, – вздохнула Энни. – Рано или поздно.

– Нет, – негромко проговорила Оливия.

– Когда-нибудь все равно придется, – сказал Джим.

– Нет, – покачала головой Оливия. – Я не сдамся.

– Что ты имеешь в виду? – забеспокоилась Энни.

– Именно то, что я сказала. – Оливия откусила кусок тоста со сливочным сыром. – Не надо так на меня смотреть. Я не собираюсь покупать ружье или искать наемного убийцу, хотя это весьма соблазнительно.

– Последнее тебе подходит меньше, чем первое, – усмехнулся Джим.

– Не самая лучшая шутка, Джимми, – неодобрительно нахмурилась Энни. – Оливия, скажи все-таки, что ты надумала?

– Сама не знаю, – честно ответила Оливия.

– Может, у тебя есть еще какой-нибудь план?

Оливия грустно улыбнулась:

– Нет, Энни. Только этот.

– Но тебе не кажется, что нам пора изменить тактику? – спросил Джим. – Немного помолчав, он продолжал: – Я имею в виду, что, может быть, надо перестать изводить их на расстоянии. Пора атаковать напрямую.

– Может быть, – проговорила Оливия. – Все дело в том, что, если мы это сделаем, у Майкла появятся основания подать на нас в суд.

Энни тяжело вздохнула.

– Значит, все остается по-прежнему.

– Похоже на то, – уныло подтвердил Джим.

– Все согласны? – бодро спросила Оливия.

– Похоже на то, – снова пробормотал Джим. Оливия посмотрела на него – пристально, с тревогой.

– Что с тобой? – негромко спросила она.

– Ничего. – Джим на мгновение встретил ее взгляд и тут же отвел глаза. – А с тобой?

– Ничего, – бесцветным голосом отозвалась Оливия.

Некоторое время Энни переводила взгляд с одной на другого, ощущая непреодолимое желание поколотить обоих.

В субботу вечером, когда Энни осталась в «Плазе», чтобы следить за перемещениями Питера, а Джим поехал к себе домой, чтобы не дать расслабиться Дейзи, Оливия решила переночевать в гостинице в Ньюпорте, якобы для того, чтобы сопровождать Майкла с Луизой, если они соберутся на уикенд в Нью-Йорк. Но ее истинное намерение, о котором она не сказала ни Энни, ни Джиму, состояло в том, чтобы попасть на утреннюю мессу в католическом храме Святой Марии. Когда-то она слышала от Дейзи, что, если Луиза и Майкл проводят уикенд в Род-Айленде, они обязательно посещают утреннюю мессу в этой церкви, где венчались Жаклин Бувье и Джон Кеннеди.

Еще до того, как она вышла из гостиницы, Оливия вдруг почувствовала: если ей удастся привести в исполнение ее расплывчатый, непродуманный план, то это столкновение с Ариасами может оказаться решающим. От Джима она знала, что Луиза была еще более ревностной католичкой, чем Майкл. Вообще-то ей не очень хотелось использовать религию в своих целях. Но с другой стороны, когда она думала о том, что в течение девятнадцати лет получал отпущение грехов человек, убивший Артура и Эмили, Грейс и Франклина, Карлоса Ариаса и пилота, она понимала, что стыдиться особенно нечего.

Она наблюдала за их прибытием, видела, как шофер открывает боковую дверцу лимузина, как Луиза подбирает длинную юбку рукой, затянутой в перчатку, как Майкл галантно поддерживает жену за локоть. Она безошибочно угадала момент, когда они оба увидели ее. На лице Луизы вдруг появилось выражение отчаяния, а в глазах Майкла блеснула ярость.

Оливия стояла совершенно спокойно, с отрешенным и холодным лицом. Когда Ариасы оправились от первого шока и стали медленно и величественно подниматься по ступеням, она поняла, что они думают, будто в церкви спасутся от нее.

«О нет, – подумала она, – так легко вы от меня не отделаетесь»

Она подождала еще пять минут, а потом, перед самым началом службы, достала из сумки шарфик, расправила его и повязала его на голову в стиле Джеки Кеннеди. Вслед за этим она вошла в церковь.

Там было прохладно и тихо. Мужчины, женщины и дети погружали пальцы в святую воду, осеняли себя крестом и на мгновение преклоняли колени, прежде чем занять свои места на скамьях. Оливия почувствовала себя лишней, ей захотелось уйти, но она сдержалась и стала оглядываться по сторонам в поисках Майкла и Луизы. Они оказались примерно там, где она и ожидала их увидеть, – во втором ряду, справа от алтаря. Оба стояли на коленях, а почти прямо над ними висела картина, изображавшая оплакивание Христа.

Оливия стала искать себе место. Она устроилась прямо за спиной Майкла, в третьем ряду. Она медленно и плавно прошла по центральному проходу и села как раз в тот момент, когда Ариасы поднимались с колен.

– Доброе утро, – негромко проговорила она. Они разом обернулись. Лицо Луизы было белее мела, она закусила нижнюю губу. Майкл, как всегда, сохранял непроницаемое выражение, только в его темных глазах читалась ненависть.

«Я хочу, чтобы ты умерла», – говорили его глаза.

Оливия улыбнулась.

– Вы уже исповедовались? – спросила она. Луиза отшатнулась, словно ее ударили. Служба началась.