Клянусь отомстить

— Да, Никита Петрович? — сказал Летягин, осторожно переводя дух. — Нет, не дома… Конечно, могу. Когда? Сейчас? Может, завтра утр…? Я не спорю, я просто так спросил. Да, хорошо. Сначала к вам, потом дальше. Выезжаю.

Закончив разговор, он спрятал телефон и мрачно сообщил:

— Босс на объект отправляет. Там мое личное присутствие требуется, так что некоторое время мы не сможем видеться.

— Как? — изумилась Мила, приоткрыв влажные губы.

Летягин откинулся на спинку дивана и слегка скособочился, чтобы сохранять некоторую дистанцию.

— Так, — сказал он. — Командировка у меня.

— А я? — спросила девушка.

В телевизоре один выживший боец ползком возвращался к своим. Как бы закопчённое лицо и вытаращенные белки глаз делали его похожим на Отелло из местного театра. Проследив за его гримасами, Летягин погладил Милу по плечу и встал.

— Пора, — сказал он, зная, что никогда больше не переступит порог этого дома.

— Но мы не доделали кое-что, — произнесла игриво, как ей представлялось, Мила.

Летягину уже ничего не хотелось.

— В другой раз, — пообещал он, ловко отставляя зад, чтобы не позволить Миле обхватить себя за поясницу.

Она больше не вызывала у него желания, и его раздражала эта новая гримаска на ее лице, пристыженная и одновременно вызывающая.

— Тренируйся тут, — сказал ей Летягин, обуваясь в прихожей.

Она нахмурила выщипанные брови.

— Что ты этим хотел сказать?

— Ты знаешь.

Легонько щелкнув ее по носу, он побежал вниз по ступеням. Она что-то крикнула вслед, но собственный топот заглушил ее голос.

Вот и ладно.

Дорога к «Олимпийскому» заняла времени немного, однако Летягин успел много всякого передумать. Он не любил ночных вызовов к Котову. Он всегда напрягался в присутствии благодетеля, даже когда не приходилось становиться свидетелем очередной расправы. От Котова всего можно было ожидать. Он был опасен, как большой сытый хищник, который в любой момент может опять почувствовать голод. Иногда Летягин подозревал, что Котов немного не в себе. Все эти барские замашки и свечечки под образами настолько не вязались со вспышками дикой ярости, что казались маскарадом, призванным усыплять бдительность.

Летягин был слишком умен и осторожен, чтобы покупаться на подобные трюки. Сам большой лицемер по натуре, он никогда никому полностью не доверял, всегда ожидая подвоха. Но Котов был абсолютно непредсказуемым, в том-то и беда.

Поднявшись наверх, Летягин надел маску деловитой предупредительности, улыбнулся камере наблюдения и вошел в бесшумно разъехавшиеся двери. Котов встретил его в предбаннике, весь розовый, распаренный, блестящий, с голой мохнатой грудью, уже совершенно седой и заметно обвисшей.

— Вот и я, — радостно объявил Летягин.

Хозяйская ладонь вяло выдвинулась для рукопожатия.

— Сауну уважаешь, Олежка?

Котов улыбнулся, предлагая расслабиться и чувствовать себя как дома. Ягодицы Летягина сжались, как створки моллюска, ощутившего угрозу.

— Когда как, — сказал Летягин. — Сейчас, думаю, не время? Вы ведь меня не париться позвали, Никита Петрович?

— Психолог. — Котов встал, уронив махровое полотенце, и набросил малиновый халат с кистями. — Пойдем, разговор есть.

Они разместились в смежной комнате с огромными, как гиппопотамы, креслами. Безмолвный бодигард наполнил рюмки из хрустального графинчика, прихватил с пола использованный презерватив и выскользнул, оставив мужчин перед низким столом, ломящимся от всевозможных закусок. Летягин закусил крепеньким помидорчиком, Котов сунул в рот блестящий гриб, показал жестом, что следует повторить.

— Огорчаешь ты меня, Олег, — признался он, жуя. — Я тебе для чего мамаевцев выделил? Сколько у тебя сроку осталось?

Вот оно, началось!

— Девять, Никита Петрович, — доложил Летягин, не дыша, хотя водки больше не пил.

— Считай, восемь, — поправил его Котов. — А сдвигов — ноль.

— Не согласен.

— Да-а? Ну, разубеди меня.

— Для начала я распорядился, чтобы к озеру никого не пускали, — стал объяснять Летягин, волнуясь. — Объявления развесили, патрули выставили. Это для дачников серьезный удар. Если огороды не поливать, они засохнут…

— Дачники? — Котов коротко захохотал, облизывая пальцы, которыми только что запихнул под усы миниатюрный бутербродик с черной икрой.

— Огороды. — Летягин позволил себе коротко улыбнуться, определив, что хозяйский гнев носит, скорее, показушный характер. — Если позволите, я продолжу. Так вот, Никита Петрович, на территорию поселка запрещен въезд без пропусков, а их выписывают только тем владельцам, которые согласились продать участки. Думаю, что в понедельник, когда я объеду поселок, таковых станет значительно больше. Во всяком случае, мы получим значительный кусок площади, прилегающей к озеру. — Летягин стиснул ладони между коленями. — Если начать строительство, то все прочие окажутся отрезанными от основной трассы.

— Блокада? — уточнил Котов, разглаживая блестящие усы.

— Полная, Никита Петрович. Помимо всего прочего, пацаны Мамая проведут парочку акций устрашения. Это еще больше ускорит процесс.

— Если все так хорошо, как ты мне тут рассказываешь, Олежка, то что делают в поселке посторонние?

— Посторонние?