Клянусь победить врага

— Мы говорим на твоем языке. Я выучил русский за несколько лет по радиозаписям, потом — на месте, в Литве. Корабельный искусственный разум понимает команды и говорит на шести ваших языках и еще ста сорока двух.

Стол медленно раздвинулся. Из середины поднялась небольшая платформа с двумя кружками из неизвестного Соколову материала. Он взял ближнюю кружку, обнял ладонями. Подул: горячо.

— А как я вообще сюда попал? Ничего не помню.

— Прямое попадание минометной мины. Гармониста ранило в голову. Я ничего не смог сделать. Тебе пробило легкие и еще несколько жизненно важных органов. Я вызвал с корабля… такой космический челнок, на котором мы обычно добираемся до планеты и обратно, чтобы не сажать весь корабль. Здесь у нас отличная хирургическая станция.

Соколов поднял голову, твердо посмотрел на Генриха.

— Что ж… Спасибо. И за чай тоже!

И выплеснул полную кружку ему в лицо.

* * *

Пока Генрих мотал головой, пытаясь стряхнуть налипшую заварку, Соколов кинулся бежать по белому коридору. Он сам не знал, куда: главное, подальше от предателя.

— Корабль! — скомандовал он на бегу. — Покажи дорогу к челноку.

Блондинка возникла рядом и выплыла вперед. Как быстро Соколов ни бежал, она обгоняла его на два корпуса.

Остановилась блондинка внезапно, так что Соколов с разбегу пролетел сквозь нее. Потом вернулся: в стене открылось круглое отверстие. Он нагнулся и пролез — видимо, сразу в челнок. Во всяком случае, попал он в комнатку с крошечным круглым иллюминатором и приборной доской, мигающей разноцветными лампочками.

Отступать было некуда.

— Корабль! У челнока есть такая же, как ты? Ну, девушка, чтобы разговаривать?

Блондинка молча указала на большую зеленую кнопку и выплыла из челнока.

Соколов вдавил кнопку в панель. Ничего не произошло. Чертыхнулся, нажал еще раз. Ни девушек, ни бабушек…

— Фио ар, — раздался серебристый голосок. — Ке уа, каро.

Соколов завертел головой. Вот откуда звук: между панелью и иллюминатором зависла крошечная фигурка, размером с пол-ладони. Поймав его взгляд, фигурка тронулась с места, подплыла к нему и остановилась перед лицом, сантиметрах в десяти.

— Говори по-русски! — приказал Соколов, хотя сам не верил, что из этого что-то выйдет.

Дюймовочка молча смотрела на него.

— Ладно, надеюсь, ты хотя бы меня понимаешь, — вздохнул Соколов. — Гони туда, откуда меня забрали. Поле, поняла? Окопы? Фронт?

Дюймовочка продолжала хлопать ресничками.

Из коридора через открытую дверь донесся знакомый голос.

— Коля! Подожди! Мы не договорили!

Соколов ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку. Дверь с легким шипением закрылась, в кабине на пару секунд потемнело. А потом его с силой вдавило в кресло. Снова потемнело — на этот раз надолго.

* * *

Луг в желтых кляксах одуванчиков. Маленький Коля вырывается из маминых рук, бежит, спотыкаясь, по траве. Падает, валится носом в пахучую зелень. Саднит разбитая коленка, из носа капает кровь — но Коля не плачет, чтобы мама не ругала.

— Вставай! — Чья-то рука трясет за плечо. Это не мама. Голос мужской, знакомый.

— Нет… — простонал Соколов, поднимая лицо из влажной земли. — Генрих!..

— Я-то Генрих, — отозвался тот. — А ты — дурак. Зачем в челнок влез? После первой бессмысленной команды тебя катапультировали как чужеродное тело. Туда, откуда ты взялся.

Соколов протер глаза, огляделся. Поле с пригорками. Лес. Край белорусской деревни. Повсюду воронки и ямы. Окопы. Очень знакомые окопы.

— Гармонист! — вскрикнул он и соскочил в овражек, который когда-то прятался за высокой травой. В окопе было пусто, если не считать груды осколков и отстрелянных гильз.

Хруст подмерзшей земли под сапогами. Сзади подошел Генрих, молча встал рядом.

— Генрих… — прошептал Соколов. — Я и правда не полечу с тобой. Хотел бы, но не могу. Лучше сразу убей.

— Ты предпочтешь смерть? — Генрих резко повернул голову к нему.

— Я не дезертир. На мою страну напали. Понимаешь?

— Понимаю. За последние дни особенно много понял. — Генрих помолчал, подкидывая носком сапога камешек. — Пойми и ты меня. Я тоже… не дезертир.

Соколов присел на корточки, шумно выдохнул.

— Что делать-то будем?

— Кто из нас Гений? Придумай что-нибудь.

Соколов усмехнулся горькой шутке, но, покосившись на Генриха, понял: тот совершенно серьезен.

* * *

Уже к середине войны по Красной Армии стали ходить легенды о двух друзьях-пехотинцах. Будто бы они десятки раз выбирались из окружения и спасали по полроты прямо из-под носа фашистов. Будто бы на одном из них все ранения заживают за ночь, а второго и вовсе пули не берут. Будто бы командиры, зная их смекалку и смелость, дают невозможные боевые задания — а они справляются!

Девятого мая сорок пятого года Николай Соколов и Генрих Потоцкий встретили с однополчанами на подступах к Берлину. А наутро просто пропали, будто испарились. Во всяком случае, на Земле их больше никто не видел.

Komandor Враг не для всех

http://zhurnal.lib.ru/d/drakken/

Третье место

из цикла «23 сектор»