Клянусь своим сердцем

Переодевшись в топ с запáхом из красного нефрита и брюки-стремя со стразами, я помчалась к тете Мелани, которая ждала в своей комнате, чтобы сделать мне макияж. После часа неподвижности, пока тетя накладывала мне на лицо тональный крем и густые тени для век, я мельком увидела свое отражение в зеркале. Я выглядела почти так же, как все остальные танцовщицы в клубе. Это придало мне смелости, но в то же время я еще больше занервничала из-за того, что должно было произойти. Все, что я могла сделать, это надеяться, что Люцифер не возненавидел бы меня за это после сегодняшней ночи.

Но сегодняшний вечер особенный для нас обоих.

В конце моего танца я собиралась сказать ему эти три волшебных слова. Мы уже довольно давно вместе, но ни один из нас еще не сказал «я люблю тебя». Но на этот раз я сделала бы первый шаг. Я действительно хотела, чтобы он знал, что действительно значил для меня.

Теперь, когда я полностью одета и готова к своему первому выступлению, я не могла не чувствовать, как мое сердце забилось быстрее с каждой проходящей секундой.

Стук в дверь заставил меня обернуться, и я увидела, что мой дядя стоял на пороге, приветствуя меня своим обычным суровым взглядом.

— Твое выступление начнется через два часа. Будь готова, когда я тебя позову.

Я кивнула.

— Разве она не прекрасна, Рик? — восхищалась тетя Мелани, гладя меня по спине.

Дядя оглядел меня с ног до головы, словно осматривал, отчего я уже почувствовала себя неловко.

— Да, пойдет.

С этими словами он вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Испуская тяжелый вздох, мое тело съежилось, поскольку я уже почувствовала себя несостоявшейся. Словно чувствуя, что моя уверенность в себе упала, тетя подняла мое лицо и одарила меня своей нежной улыбкой.

— Я знаю, ты, должно быть, думаешь, что танцевать полуголой перед таким количеством мужчин — это постыдно. Поверь мне, я знаю, потому что была там. Но знаешь, что заставило меня передумать? — спросила она, заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо.

Я покачала головой.

— Когда я впервые вышла на сцену, я просто убедилась, что мой разум пуст. Я представила себе пустую сцену в пустом клубе, где больше никого нет, кроме меня самой. Я была и танцором, и зрителем. Когда я танцевала для себя… все казалось по-другому.