Вступить в мир любви — все равно что смириться со слабостью.
ЛЮЦИФЕР
ПРОШЛОЕ
— Да что с тобой, блядь, не так! Кто ты? Слабак? — зарычал отец, снова пиная меня в грудь.
Я застонал от невыносимой боли. Я был весь в крови с головы до ног от полученных побоев. Болел каждый дюйм моего тела.
Я едва чувствовал свою кожу, так как она горела от боли и агонии. Я чувствовал, что уже образовались синяки, которые остались бы со мной на следующие несколько недель. Мое лицо было бы черно-синим, и мне было бы трудно заснуть.
Мне уже следовало привыкнуть к этому, но с каждым разом боль становилась все сильнее и сильнее.
Каждый день мне казалось, что Бог создал меня для того, чтобы я терпел эту боль всю оставшуюся жизнь. Мама часто говорила, что за каждым действием была причина и предназначение.
Но мой отец избивал меня до полусмерти… Какую цель это преследовало? Кроме удовлетворения, которое каждый раз отражалось в его глазах, я не видел в этом никакой другой цели.
Вместо этого все удары руками и ногами создавали мою собственную цель.
Быть сильнее. Сражаться лучше. Боль — единственный спутник.
— Говори громче! Какого черта ты делал с племянницей этой шлюхи? — заорал он, присаживаясь рядом со мной.
Схватив меня за волосы, он дернул мою голову назад. Я захныкал, чувствуя, как вся кровь прилила к моему телу, когда попытался своими теперь уже слабыми руками вырваться из объятий отца.
— Разве я не говорил тебе держаться от нее подальше? Ты гребаный идиот, ты хочешь опозорить эту семью?
— Н-н-н-о…
Он дернул сильнее.
— Будь мужчиной и говори громче!
— Я… я…
С яростным рычанием он крепко схватил меня за челюсть.
— Слушай внимательно, Люцифер, потому что я больше этого не повторю. Держись подальше от этой шлюхи и ее племянницы. Если я еще раз застану тебя с ней, я тебя, блядь, убью. Понял?
Когда я не ответил, он потряс моей головой, используя мои волосы как рычаг давления.
— Отвечай, черт возьми!
— Д-да… — голос затих, когда мной овладела тьма.
Когда я открыл глаза, то обнаружил, что снова находился в своей комнате. Я чувствовал под собой мягкое одеяло. Когда мое зрение сфокусировалось, я обнаружил, что на мне нет ничего, кроме боксеров. Я попытался пошевелиться, но быстро понял, что это была ошибка, поскольку мгновенная боль пронзила все мое тело.
Боже. Это так больно.