Клянусь тебя ненавидеть

Я смотрела на него несколько секунд и думала, до чего же такое выражение не вяжется с грубой щетиной, узкими губами и сухим взглядом. Будто на человека надели маску. Я не думала о Дамире или Фархате. Я думала о лице незнакомого мне охранника.

До тех пор, пока мозг не устал сопротивляться принятию страшной новости.

Порыв резкого ветра забрался под воротник свитера. И мягкое кашемировое пальто, родом из прошлой жизни, уже не спасало. Стало безумно холодно.

Не верю. – первая сознательная мысль, которая зародилась в рассудке. Не верю, этого просто не может быть. Всё это страшная шутка или бездушный розыгрыш. Но не реальность. Ведь это же Дамир, Фархат. С ними не могло ничего случиться.

А потом накатило ожесточение. Почему всё это происходит сейчас?! Сейчас, когда всё почти что закончилось хорошо! Когда я почти что осталась свободной душой и телом! Когда я покинула прошлое без тяжелого камня на совести! Когда я была уверена, что Дамир отпустил меня по собственной воле, а Фархат больше не станет подводить себя под смертную казнь ради помощи!

Сразу следом захотелось отмотать время назад. Или вспомнить что-то чрезвычайно важное. Совершить какое-то волшебное действие. Найти кнопку «delete» в жизни и удалить этот день. Переиграть. Переписать. Уберечь их от страшных последствий свирепого мира большого бизнеса. Предупредить. Спасти.   

Но в конце концов я лишь устало закрыла глаза, ощущая себя в полной прострации.

Сознание будто прошло все три стадии принятия неизбежного за пару секунд – отрицание, гнев и торг. А теперь наступила подавленность.

Я знала, что следующим шагом придет и смирение. Но времени утешать и жалеть себя не было. Каким-то неведомым, шестым чувством я понимала – Дамир еще здесь, он со мной. Я чувствовала, что нужна ему. Я ощущала это все два года подряд, но лишь глушила эмоции злостью и безвыходным гневом. А сейчас это чувство так обострилось, что никакая обида не сможет его перекрыть.

- Едем. – бесцветным голосом произнесла и поспешила к машине. Объяснять куда именно стоит направиться, не пришлось. Мужчина и так всё понял. Сел в авто и тут же завел мотор. Я лишь виновато мазнула взглядом по стеклянным дверям больницы. «Скоро вернусь» - мысленно повторила для сына.

Дорогая частная клиника находилась в двадцати минутах езды. На парковке десятки служебных машин с мигалками, а возле входа беспечно стоят сотрудники в светло-синей больничной форме. О чем-то болтают и курят.

Будто там, внутри, прямо в эту секунду человек не борется за свою жизнь. Захотелось тут же выбежать из машины, накричать на них, выплеснуть то несчастье, что свалилось на мои плечи. Глупое и нелогичное желание – Дамиром наверняка занимаются самые опытные врачи. Не может же вся больница собраться вокруг него.

Поэтому я ускорила шаг, стоило дверце авто захлопнуться за моей спиной, и низко склонив голову, прошла мимо.

Внутри, сразу же возле входа, толпились мужчины. Я узнала их моментально – те самые церберы бывшего мужа. Широкоплечие парни в черных костюмах хмуро оглядывали проходящих мимо людей.

- Где он? – тут же сорвалось с губ, пока парни сухо кивали в приветствии.

- В реанимации. На втором этаже. – отозвался один из них, кивая в сторону лифтов. Не думая, пустилась туда, пока в спину неслось: - Его оперируют. Вас не пропустят.

Плевать. Просто неведомое чувство утраты вело меня, нашептывая сознанию: «Ты спасешь меня, если останешься рядом».

Я бежала по длинному больничному коридору так быстро, что почти сбила с ног медсестру в коротком белом халатике. Из ее рук выпала какая-то папка и бумаги тут же рассыпались по полу.

- Простите… Простите! – не остановилась, чтобы помочь ей собрать их. Не оглянулась, когда она растерянно выкрикнула: «Вам нельзя в то крыло клиники». Просто бежала. Распахивала массивные железные двери с маленькими окошками – стеклами посередине. Одну, вторую…

И наконец уткнулась в закрытую дверь. С той стороны стоял доктор и я начала колотить ладонями по металлу. Он обернулся, удивленно взглянул на меня, но всё-таки вышел.

- Амиров. – только и сумела произнести.

Мужчина поправил очки на носу и посмотрев поверх них, произнёс:

- Вы ему кто?

- Жена.

Доктор замялся, подбирая слова. А та тонкая волосинка, что висела в душе, удерживая груз прошлого, истончалась с каждой секундой.

- Мы провели ему первую операцию. Состояние критическое. Пробито легкое и сломаны четыре ребра. Он введен в медикаментозную кому. Если организм справится, в ближайшие дни сделаем еще две операции. Сейчас все зависит только от него и от его желания жить.

- Пустите меня к нему. – моляще смотрю на доктора, заранее не желая слышать отказ.

- Не могу. – сухо качает седой головой. – Помещение стерильно. Вам точно туда нельзя.

Но мне нужно.

Совершенно спонтанно все эмоции, что раньше я душила, топила – рвутся наружу.

С того момента, когда я сама, лично, приставила к Дамиру дуло оружия, прошел слишком короткий отрезок времени. Несколько дней, уместившие в себя целую вечность.