Клятва

В тот день, в привокзальном здании, где расположился крупнейший городской бар, Живик — добросовестный грузин и хозяин этого заведения, жил своим обычным днем: оттирал до блеска пивные кружки, аккуратно расставлял бутылки с горячительным по многочисленным деревянным полкам барного стола, помогал немногочисленному персоналу с обслуживанием стольких же немногочисленных клиентов, что коротали время в приятной компании.

— Эй, это вон тудыть, — ругался Живик на недавно принятого работника. — Куда ты ставишь?! Я говорю: это к тем ящикам, а не к этим!

После, бармен как обычно выпровождал слишком напившихся постояльцев и выпровождал их таким же обычным способом: пинком под зад. После, он, очень поэтично высказываясь, упорно оттирал с дубовых столов, оставленные бухариками подарки. Грузин то и дело одёргивал своих изуметельно красивых официанток от дополнительной работёнки, которую предлагали местные богачи, потряхивая полным кошельком.

День шёл как обычно. Ровно до того момента, пока в дверях не показался Дмитрий Степанович Стицев. В гражданской форме.

Живик, стоя за барной стойкой, рефлекторно откупорил ближайшую бутылку пойла, налил полрюмки и выпил, даже не сморщившись.

Беркут аккуратно снял дубленку, повесил её на вешалку. Милая официантка, которая поспешила поприветствовать старого охотника и усадить за премиальный стол, почти мгновенно обожглась об отказы командира. Вздохнув, пошла дальше обслуживать столики.

Одет Беркут был просто, но со вкусом: блестящие на свету ламп, ботинки, шитые чёрные брюки, подстёгнутые массивным кожаным ремнем, и, что самое интересное, белая рубашка, слегка расстегнутая у груди и заправленная в рукавах.

Живик нервно закрутил длинные усы, видя, как гость твердым шагом направляется к нему.

— О, приветствую, Дмитрий Степанович! — он крепко поздоровался с командиром, попытался искренне улыбнуться. — Какими судьбами, мой дорогой? Выпить-закусить?

— Привет, Живик, — командир, не торопясь уселся на барный стул, потер лысину, — Нет, не сегодня. Занят, понимаешь ли. Столько дел уладить надо.

Живик понимающе взглянул на охотника, слегка кивнул.

— Всегда было интересно, мой дорогой друг, во сколько ты встаешь, чтобы все это успевать?

Беркут посмотрел на блестящие серебром механические часы.

— В пять, иногда в пять тридцать, — ответил он, слегка подкрутив заводной шарнир. — Но я к тебе по делу, Живик.

Бармен снова попытался скорчить довольную рожу, сверкнув парой золотых зубов.

— И по какому же, мой дорогой друг?

— Видишь ли, — начал Беркут, вынув из штанов сигареты. Похлопав по карманам, и не найдя зажигалку, он жестом попросил Живика прикурить. — Через два дня Новый год, праздник. А у нас на базе из праздничного только полудохлая елка, которой уже лет пять, если не больше.

Живик кивнул, подставил пепельницу.

— Поэтому мои люди, а также рейдеры и ланцеты, — продолжил он, аккуратно сбивая пепел, — будут праздновать здесь, в баре.

Живик сглотнул слюну, еле сдерживаясь от крика ужаса.

— Хорошо! Конечно! Без проблем! — затараторил он и вынул отсыревший блокнот из-за стойки, затем, дрожащими руками еле отыскал сломанный карандаш, отлистал на тридцать первое декабря. Стиснул зубы. Число было свободно.

— Я хочу полностью, повторю, полностью, арендовать весь этот бар на два… Нет, на три дня.

Живик кивнул, рваными буквами черканул в блокнот очень неприличное слово, которое, тем не менее, прекрасно описывало суть намечаемого дня.

— На счет выпивки можешь не ломать себе голову, — сказал Беркут, чуть покурив. — Людей много, своей притащим. Но вот о еде позаботься обязательно. Найми двойной, или тройной персонал. Скажи, что оплата будет по двойному или тройному тарифу.

Беркут обернулся, поймал на себе сосредоточенный взгляд одной из официанток. Она тут же отвернулась и продолжила принимать заказ со столика.

— Ко всему этому, — продолжил охотник, — скажи своим прекрасным официанткам, чтобы тридцать первого декабря работали здесь. Можешь даже напрячь другие бары, мне уже без разницы. Но персонала должно быть достаточно, надеюсь ты понимаешь.

Живик хохотнул, быстро черканул в блокнот ещё несколько слов.

После тщательного подсчета окончательной цены, в который входили и услуги персонала, и аренда здания, и еда, и прочие элементы для хорошей русской попойки, вышла очень приличная сумма на пятнадцать тысяч рублей. Беркут, услышав ценник, улыбнулся и сразу же согласился. Заправляла бара покраснел, как помидор, осознав, что цену можно было заломить и побольше.

— Ну что ж, Живик, хорошая сделка, — Дмитрий Степанович потушил сигаретный окурок, поднялся. — Мне пора идти, но накануне я ещё загляну, посмотрю, как всё подготовлено.

— Конечно, Беркут, конечно! — улыбнулся бармен, и по-дружески хлопнул командира по плечу.

Они попрощались и как только охотник скрылся за дверьми, Живик громко и очень яро выругался.

— Так, бегом всё, что плохо стоит на склад! — гаркнул Живик собравшемуся вокруг себя персоналу. — Дорогой алкоголь, резные стулья, окна… Окна завесить чем-нибудь! Всё прячьте от этих зверей! Всё!