Клятва

Еще несколько минут он искал своего сто первого калаша и, наконец, обнаружив его под собственным матрасом, закинул оружие за спину, попутно проверив наличие патронов. Ещё несколько секунд его мучил вопрос о том, как же ствол оказался здесь, а не за сидением егерского КРАЗА, но он решил это уравнение простой мыслью: «Пьяного сталкера и чёрт боится». Затем с усилием выбил примерзшую дверь и оказался снаружи.

Было темно, хотя близился рассвет. Сквозь хмурое небо, белая луна освещала своим бледными, безжизненными лучами холодного света земную округу. Тихо, кружась в вальсе, опадали большие хлопья пушистого снега, что снижаясь, смыкались с волнами сугробов, разлившихся по сибирскому лесу.

Всю эту медитативность, спокойствие и гармонию природы рушил нарастающий грохот.

Корсар увидел как кто-то продирается сквозь машины, безумно сильно прижав автомат к груди.

Это был Миша.

Он дрожал, невротически метал взгляд то туда, то сюда, словно искал кого-то.

— Эй, салага, — окликнул впавшего в ступор пацана Корсар, — чё тут происходит?

— Там, ска-а… — парень сделал повторный вдох, прижал автомат сильнее. — Ска-альник!

— Камушек? — переспросил Корсар, внезапно помрачнев. — Сейчас?

Миша кивнул, а Корсар выматерился.

— Только про говно вспомнишь, оно тут же и приползет, — буркнул сталкер, снимая автомат с плеча, — и где это чучело плетётся?

Миша кивнул назад, туда, где стояли основные скопления машин и снегоходов, вместе с ЯМАЛом.

— А ты чё деру дал? На очко присел? — ехидно хохотнул Корсар, чувствуя как адреналин разгоняется по крови.

— Мне Беркут сказал остальных разбудить, — оправдался Миша, — вот…

— Чёрт с тобой, — фыркнул Корсар. — Где одноглазый и его батек?

— В самом хвосте, — протараторил Миша, — там щас все собираются, тащат всё, что стреляет.

— Ага, — смекнул Корсар, — ну всё, кыш! Иди там, алкашей оставшихся буди, но чтоб потом был в первых рядах, усёк?

Миша кивнул и тут же скрылся за Шишигой. Корсар вздохнул, ведь не успел отвесить ему пинка.

Снова удар. Они чувствовались все ясней.

3

Защитное кольцо, образованное скопищем машин, скальник рвал на удивление быстро. Две машины — болотного цвета УАЗ и побледневшая Буханка в секунду оказались размазаны по снегу, точно лепешки. К счастью, сталкеров внутри не было.

— Вот же з-зараза, — процедил Беркут, смотря на то, как чудовище разворачивает его технику, — ты у меня, сучара, выхватишь!

Беркут схватил рацию и, что есть мо́чи гаркнул:

— Пулемётам огонь открыть!

Пулеметные гнезда, что были установлены на каждой из двадцати грузовых машин, вспыхнули трассерами. Потоки свинца норовили пробить толстые хитиново-каменные щитки, покрывающие огромное, широченное тело скальника, но тщетно. Монстр, ощутив инерционное давление тысяч пуль, рефлекторно прикрыл огромной напоминающей горный скол лапой блестящие рубином маленькие глазки. Попытки сталкеров оправдались частично: с тела каменного голема пылью разлетались сотни маленьких камушков, а поток свинца не позволял ублюдку продвигаться за кольцо — ближе к болотоходу, но даже одновременная атака двадцати с лишним пулеметных спарок была ему по боку. Так, царапины.

Кроме неустанно атакующих пулеметчиков подле скальника кружили все оставшиеся сталкеры. Около ста восьмидесяти человек вскинули автоматы, дробовики, пулеметы и пытались раздолбить крепкий панцирь чудовища.

Ра-та-та! Мощная кожа твари трещала, плевалась облачками пыли, лёд, вросший глубоко внутрь звенел, будто стекло.

Монстр одной свободной лапой рвал землю, вырывая из нее огромные куски отверделой земли, выдергивал деревья, будто сорняки и швырял куда попало. Тихий сибирский лес в одночасье взорвался трелью криков, матов, грохота и хрустом костей.

Несколько сталкеров, что толпились больно близко у голема под ногами не смогли увернуться от прилетевшего по ним ствола тополя. Большинство с жутким хрустом, придавило, а другим — насквозь пробило конечности острыми, крючковатыми ветками.

Рация шипела, плевалась, топла в многочисленных криках. Беркут, стоящий на платформе болотохода — там, где в клетках ютились и мычали проснувшиеся олени, то и дело считал потери. Один, два, четыре, семь…

Один из сталкеров схватил пулемет погибшего товарища, решил отбежать подальше и оттуда вести огонь, но не успел — россыпь камней и земли похоронила его в сугробе.

— Шувер! — зло рявкнул Булат и вскинул «Печенег». Пулеметная трель отрикошетила и утопла в снегу. Бесполезно.

Брызги свинца, чередуясь с постоянными вспышками, резали каменистый экзоскелет скальника, но люди, даже будучи далеко от голема, гибли как мухи. Дождь из земли, камней, щепок и деревьев воротил землю. Всё дрожало и кипело.

— У нас минус девять! — заверещала рация.

— Минус два!

— Минус четыре!

Беркут наблюдал, как одна пачка солдат за другой тонет в снегу.

Вдруг пулметная осада стала стихать. Дула разогрелись, вышли патроны. Рёв оружий стихал.

Скальник, почувствовав слабину врага, на секунду замер, после расправился, отряхнул голову от каменной пыли.

Он зарыскал крошечными глазами, увидел десятки букашек вокруг, что так долго царапали его. И разошёлся.