Клятва безумная и смертельная

Я наклоняюсь к Грею через стол.

– Он приказал выпороть тебя…

– Колдунья пытала его. Много раз. И ее пытки были гораздо хуже порки. – Плечи Грея напряжены, его рука все еще сжимает нож. Его глаза холодные и темные. – Бывали дни, когда… когда… когда она… – Грей внезапно замолкает и глубоко вздыхает, что очень на него не похоже. – В общем, твоя мать, наверное, восхитилась бы ее изобретательными методами. Однако Рэн не позволял Лилит мучить меня. – Грей избегает моего взгляда. – Поэтому она истязала его. Сезон за сезоном.

Грей редко рассказывает о том времени, когда он был пойман в ловушку проклятия вместе с Рэном в Замке Железной розы. Когда он все же что-то вспоминает, то его голос становится очень тяжелым. Он во многом винит себя, я знаю, но сейчас я впервые услышала, чтобы он говорил о Рэне.

Это первый и единственный раз, когда я прониклась сочувствием к этому человеку.

– Ты никогда мне этого не говорил, – тихо говорю я.

Он отворачивается.

– Что было, то было.

Я протягиваю руку и кладу ее поверх его руки. Вдоль запястья Грея тянутся выпуклые шрамы. Рубцы появились у него еще до того, как он научился использовать магию, чтобы исцелять себя. Они ничто по сравнению со шрамами на его спине, которые оставил Рэн.

Грей на мгновение напрягается, когда я прикасаюсь к нему. Я заметила, что его всегда пугают нежные прикосновения, потому что он очень долго обходился без них. Он так привык быть один, поэтому мои прикосновения и доброта все еще чужды ему.

Однако Грей быстро расслабляется, после чего переворачивает руку, чтобы взять мою.

– Это все не имеет никакого значения, если мы собираемся нападать на Эмберфолл и пытаться отобрать у него королевство.

– Как думаешь, есть хоть какой-то шанс, что он сдастся? – тихо спрашиваю я. – Мы дали ему шестьдесят дней.

– Когда меня притащили к нему в цепях, Рэн приказал отпустить меня и сказал, что мы должны были быть друзьями. – Грей колеблется. – В тот момент я подумал, что он может пойти на уступки, что он даст мне свободу… – Он снова умолкает. – Я думал, он поверит мне, когда я сказал, что пытаюсь защитить его.

Вместо этого на следующий же день Рэн приковал Грея и Тайко к стене и приказал стражникам принести две плети.

– Он не уступит, – тихо говорю я.

– Нет. – Выражение лица Грея снова становится отчужденным, эмоции, которые он проявлял несколько минут назад, теперь были спрятаны за маской. – И я тоже.

– Как у тебя дела с армией?

Грей хмыкает и выпрямляется.

– Многие из ваших солдат, судя по всему, не хотят, чтобы на тренировочных полях использовали магию, – говорит он. – Многие, кажется, не хотят там видеть и меня.

– Но ты же наш союзник! – яростно возражаю я.

– Не так давно я был вашим врагом, – говорит он. – Есть солдаты, с которыми я столкнулся в бою и которыми теперь командую. На их месте мне бы тоже было нелегко принять такое положение дел, поэтому я понимаю, что им приходится несладко.

Я стискиваю зубы. Я знаю, что он прав. Может быть, я наивна, когда полагаю, что все может быть как-то по-другому.

– Итак, мы планируем идти на Эмберфолл с раздробленной армией, чтобы противостоять раздробленной стране.

– Именно. – Грей тяжело вздыхает. – И наша миссия – мир.

Я тоже вздыхаю. Мне кажется неправильным добиваться мира при помощи армии, однако я не могу принести свой народ в жертву чертовой гордости какого-то там принца.

Между стражниками проскальзывает служанка, чтобы убрать грязную посуду с нашего стола. Когда она приближается ко мне, в стакане отражается вспышка света. Я тут же вспоминаю о девушке, которая напала на меня. Мне становится трудно дышать, и я отшатываюсь в сторону.

Ария – моя стражница – оказывается рядом меньше чем через секунду. Она уже успела обнажить меч, как и Грей.

Девушка вскрикивает и роняет блюдо. Остатки еды оказываются на полу. Она бледнеет, падает на колени и начинает бормотать извинения.

Грей и Ария обмениваются взглядами, после чего они вдвоем смотрят на меня.

– Все в порядке, – говорю я на сишшальском. – Со мной все хорошо. Это было… недоразумение.

Девушка хватает ртом воздух и едва не плачет.

– Простите меня, Ваше Величество, простите…

– Все в порядке. – Мне все еще трудно дышать. – Встань, пожалуйста.

К ним подбегает хозяйка таверны – пожилая женщина с копной вьющихся седых волос, собранных в тугой узел на затылке. Она хватает дрожащую девушку за руку и заставляет ее встать.

– Простите нас, Ваше Величество. Я прослежу за тем, чтобы ее наказали. – Затем без промедлений она отводит руку, как будто собирается дать девушке пощечину прямо у меня на глазах.

– Нет! – Стул скрипит, когда вскакиваю на ноги. Я хватаю женщину за запястье. У нее был сильный замах, и я лишь немного сглаживаю удар.

Женщина ахает и отшатывается.

– Я… Ваше Величество, простите меня. Я думала… Я думала… – Она выглядит потрясенной.

Девушка тяжело и рвано дышит, пока переводит взгляд с меня на хозяйку таверны с ошеломленным выражением лица.

Они, вероятно, думали, что я буду рада насилию или же захочу лично выместить на девушке свое недовольство. Моя мать, естественно, так бы и поступила.