Клятва истинной валькирии

– Может, я воспользуюсь твоим положением… Уж ты-то должен понять, как иногда хочется ни о чем не думать…

– Да-да, такие настроения и привели меня в больницу в Виндзоре… – ответил он.

Несмотря на легкомысленный тон, он сидел весь напряженный и тяжело дышал. Мэй чувствовала, что Джастину нелегко сопротивляться ей.

И поэтому она действовала с абсолютной уверенностью – ибо знала, каков будет результат. Она поднялась на коленях и взяла его лицо в ладони:

– Стань моим наркотиком, – тихо проговорила она. – Помоги мне забыть.

Он обнял ее за талию, потом ладони его соскользнули к бедрам. Нежное, почти неуловимое движение – преторианцы так не умеют. Для Мэй это мгновение значило гораздо больше, чем неуправляемые кошачьи страсти.

Но Джастин смотрел нерешительно. Странно, обычно он такой самоуверенный…

– Мэй… Это не очень хорошая идея…

Она прошептала ему на ухо:

– Мы можем не гасить свет…

Это решило все. Через несколько секунд они уже торопливо срывали друг с друга одежду. Как Мэй и надеялась, она забыла обо всем. Она опьянела от невероятно сильного желания, она такого не испытывала уже очень давно.

Отвратительный осадок после сегодняшних дрязг и откровений исчез – лишь тепло его кожи и прикосновения имели значение. Она нашла его губы своими, голова кружилась, тело плавилось. Мэй успела забыть, какое роскошное у него тело, обычно скрытое под дорогими костюмами. Кто бы мог подумать, что под материей перекатываются стальные мышцы. Ее тело требовало, а разум жаждал освобождения другого рода – чтобы она отпустила все тяжелые мысли и горькие воспоминания…

Одежда уже лежала мятыми кучами на полу, она села сверху – как в прошлый раз – в крови огнем струилась жажда обладания. Но она сдержалась – а ведь это нелегко, когда имплант работает в полную силу! – потому что хотела насладиться не спеша. Времени на кошачьи страсти у них предостаточно. И она провела ладонями по его груди и склонилась к его лицу. Сердце его бешено стучало.

– Ты прекрасна, – выдохнул он. – Ты потрясающе прекрасна. Делать это в темноте – преступление.

Он попытался отвести волосы с ее лица, но они тут же упали обратно.

– Непослушные…

Мэй очень надеялась, что он ничего не заметит. Слова про темноту всколыхнули в ней старые страхи – как она боится, что мужчина поймет, насколько сильно ее чувство… Она так долго шла к тому, чтобы не выключать свет, занимаясь любовью с Порфирио… Джастин только-только заслужил эту возможность. Она позволила себе эту слабость, приняла ее и обнаружила, что это правильно. Правильно подарить ему это. Конечно, страшновато… но и интересно!

– Восхитительно… – прошептал он.

Он снова отвел от лица прядь, она снова упала, и он провел кончиками пальцев по шее, вниз к плечу, и от плеча по груди. Еще одно нежное прикосновение – она таяла.

– Я тебе нравлюсь даже без цветов? – насмешливо спросила она.

Его рука замерла.

– Что?

Она негромко рассмеялась и быстро поцеловала его в губы.

– Разве не помнишь? Ты сделал мне предложение в Виндзоре – о, как ты был красноречив…

Не ожидая ответа, Мэй снова поцеловала его – на этот раз сильнее. Тело вспыхнуло – пора, она не могла больше ждать. Ее движениями руководила нетерпеливая страсть, она должна была почувствовать его в себе снова, раствориться в единении…

Джастин ухватил ее за плечи и мягко отодвинул – поцелуй прервался.

– Что я тогда сказал? – спросил он.

– Что?

– В Виндзоре. Про цветы.

Мэй кружило в омуте вожделения, она даже не поняла вопроса. Ее захлестнули первобытные желания.

– Давай потом…

– Что – я – сказал?

Он был так резок, что ее продрало холодом даже среди пламени желания. Мэй нахмурилась:

– Я не все помню… Но ты говорил про цветы, которые как звезды, и ты хотел увенчать меня…

Тут случилось нечто совершенно неожиданное. Джастин оттолкнул ее и отодвинулся. Ее перекрутило практически физической болью – желаемое было так близко, и вдруг все отняли, забрали! Но самое страшное – это его лицо. С него словно смыло все – радость, обожание, счастье.

Мэй была настроена весьма решительно, она понять не могла, что случилось.

– Что с тобой?

Он провел рукой по волосам:

– Это ошибка. Мы не можем.

Она протянула руку – дотронуться, он убрал свою ладонь.

– Почему? Не только можем, но и должны, почему…

Тут их глаза встретились, и в его взгляде мелькнули знакомые боль – и тоска. А потом в них отразилась холодная решимость:

– Нет. Не можем. Ты прекрасна. Мужчины должны в очередь выстраиваться, на пару кварталов, просто ради надежды попасть в твою постель. Но… я же уже был с тобой в постели.

– Ты считаешь, что я давала кому-то повод надеяться?

Он отрицательно помотал головой:

– Нет-нет. Просто я… для меня… все это уже утратило остроту ощущений.

Она смерила его взглядом:

– По тебе не скажешь. Нижняя твоя половина подавала совсем другие сигналы.