Клятва юных

Мальчик поднялся еще выше, и тогда стали видны трубы фарфорового завода и брошенные на берегу старые лодки, можно было даже разглядеть черные щели на их днищах. А чуть подальше, налево от завода, блестели, уходя к северу, рельсы узкоколейки.

Все кругом было спокойно. Даже птицы на холме — в ореховых зарослях — пели по-прежнему, как будто и не гудела в тот день земля, вздрагивая от далеких ударов.

Мальчик пошел дальше и вдруг услышал:

— Стой!

Из орешника вышел человек с охотничьим ружьем в руках. Мальчик поглядел на него, на ружье и сказал:

— А я вас знаю. Вы Кузнецов, с нашего завода.

— Ты что тут потерял? — строго спросил Кузнецов.

— Я дядю Васю ищу.

— Это что еще за дядя Вася?

Мальчик улыбнулся.

— Небось, знаете: один у нас дядя Вася.

Кузнецов помолчал, разглядывая мальчика.

— Товарищ Кузнецов, а что вы тут делаете? — спросил тот.

— Смотрю да слушаю.

Мальчик тоже прислушался: земля продолжала тяжко вздыхать от далеких взрывов. Когда взрыв раздавался сильней, птицы замолкали — не надолго, — а потом опять начисли петь.

— Ну-ка обожди, — сказал Кузнецов, прислонил ружье дулом к кусту орешника и, сложив у рта ладони, свистнул — три раз подряд.

Через некоторое время издалека, из лес донеслось:

— Ого-го-го-о-о!

Кузнецов опять взялся за ружье.

— Я теперь — арестованный? — с интересом спросил мальчик.

Кузнецов не ответил.

Мальчик начал разглядывать ружье в его руках.

— А что, можно немца застрелить из такого ружья?

На этот раз Кузнецов, хоть и не сразу ответил:

— Очень просто. Почему не застрелить?

А потом добавил сердито:

— Экой ты речистый! А ну помолчи, я тут при деле, со мной не разговаривай!

И они замолчали. По-прежнему пели невидимые за листвой птицы и далеким гулом гудела земля.

Хрустнули сучья — к орешнику вышел парень в клетчатой кепке, с топором за поясом. Ружья у него не было.

— Вот, — хмуро сказал Кузнецов, кивнул на мальчика, — дядю Васю спрашивает. Отведи, что ли.

Парень постоял, подождал, не скажет еще что-нибудь Кузнецов. Но тот молчал. Тогда, вспомнив что-то, парень засмеялся:

— Беда, понимаешь, дяде Васе: гвоздей не захватили с собой. Пилы, топоры есть, а гвоздя — ну что ты будешь делать? — ни одного!

Кузнецов и тут ничего не сказал. Видно, не охотник был до разговоров.

Парень сделал строгое лицо, поправил за поясом топор и распорядился:

— А ну, пацан, топай за мной.

Мальчик пошел за ним следом, стараясь попасть в ногу. Но это не удавалось — шаг у парня был размашистый.

— Я не пацан, — обиженно сказал мальчик. — Я Иван Карыш, пионер.

— Ах! — Парень сдернул кепку с головы. — Великодушно извиняюсь! Так-так-так… Карыш? А я и не знал.

Мальчик понял, что над ним смеются, и смолчал. И молчал на этот раз долго — до тех пор, пока не пришли в лес и он не увидел у большой сосны дядю Васю. Дядя Вася в новом стеганом ватнике сидел перед потухшим костром и, нахмурив густые брови, веточкой ворошил пепел: должно быть, думал о чем-то.

Увидав Карыша, он поднялся:

— Ты что, не уехал? А мать?

— Ее с эшелоном отправили. В город Уфу.

— Ну, глядите на него! — Дядя Вася хлопнул себя ладонями по бокам, от этого полы ватника распахнулись, и Карыш увидел на поясе у дяди Васи большой револьвер. — Глядите на него! Сбежал от матери?

— Нет, не сбежал, — ответил Иван Карыш. — Я в тот день в автороту ушел. Дядя Вася, а что, можно из этого револьвера…

— Постой! В автороту — зачем?

— Немцев бить. А бойцам в автороте некогда было… Если б я на день раньше пришел, может, меня и взяли б.

— А сюда зачем?

— Немцев бить.

Дядя Вася качнул головой, прошелся взад-вперед. Потом остановился перед Карышем и взял его за плечо:

— Ну, вот что, друг: иди-ка ты скорей домой. Может, еще пристроишься с каким эшелоном и в Уфу попадешь.

Мальчик молчал. Ресницы у него дрогнули, он отвернулся. Дядя Вася нагнулся к нему:

— Ты что?

— Значит, и ты гонишь меня, дядя Вася? — проговорил Карыш.

— Ну, поглядите на него! — сказал дядя Вася таким тоном, что Карыш обернулся: кого это он зовет поглядеть? Но позади никого не было. Парень в клетчатой кепке — и тот ушел куда-то.

— Ты ж меня знаешь, дядя Вася… — жалобно начал Карыш.

— Знаю!

Василий Лутягин, мастер фарфорового завода, по прозванию «дядя Вася», и в самом деле знал Ивана Карыша. Карыш приходил к Лутягину от имени своего отряда — звать на пионерский костер. Отказаться было никак нельзя: ребята знали, что дядя Вася в гражданскую войну был бойцом — у самого Котовского. Он прямо-таки обязан был рассказать об этом пионерам.

Костер… Должно быть, от него еще сохранился где-то тут, в лесу, сизый огромный круг с горстью углей… и с рыжей горелой хвоей по краям.

— Я тебя знаю, — повторил дядя Вася, — ты стрелять хочешь. В немца стрелять. А дай тебе дело попроще, тебе не подойдет.

— Подойдет!

— Скажем, надо дров наколоть, а ты…

— И дров наколю!

— Или, например, гвоздей принести…

— И гвоздей принесу.

Дядя Вася опустился на мох у самой сосны и сказал:

— Ну, иди сюда, садись.

Карыш сел рядом. Дядя Вася молчал, думал.