Клятва королевы

— Похоже на то, — сказала я, не сводя взгляда с Иоанны, которая продолжала смотреть на меня со столь расчетливой дерзостью, что я невольно сжала кулаки.

— Значит, считаешь, что имеешь больше прав на корону, чем я? — спросила прямо.

Иоанна слегка вздрогнула, и я поняла, что она не столь высокомерна, как хотела показать. Несколько мгновений она молча стояла, плотно сжав губы, затем выпалила:

— Я считаю себя единственной наследницей короля Энрике. А вы, принцесса Изабелла, узурпировали мой трон и распустили слухи о том, что я бастард. Но в моих жилах течет столь же чистая кровь, как и ваша, ибо я тоже происхожу из королевских домов Португалии и Кастилии.

— В самом деле? — Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Внутри же все похолодело. От нее следовало избавиться. Я больше не могла пренебрегать угрозой, которую она представляла.

— В таком случае, — сказала я тете, — полагаю, нам многое нужно обсудить. Похоже, я была слишком снисходительна, когда строила планы.

В моем голосе звучала угроза, и реакция Иоанны оказалась именно такой, как я и рассчитывала.

— Мне никто не сможет помешать! — взорвалась она. — Вам меня не одурачить своими соглашениями и мелочной ложью. Я законная королева Кастилии! И никогда не откажусь от своих прав в вашу пользу. Никогда!

С ее губ брызгала слюна, тело напряглось. Замешательство на лице Беатрикс сменилось решимостью.

— Девочка нуждается в успокоительном, — заметила она, после чего встала, подошла ко мне и, взяв за руку, повела к галерее.

Иоанна стояла не двигаясь, понимая, что на все интриги, на все унижения, которые ей, по ее мнению, пришлось вытерпеть, никто не станет обращать внимания.

Я не оглядывалась, хотя и чувствовала, как ее взгляд сверлит мне спину.

Месяц спустя я доброжелательно распрощалась с тетей. А потом стояла на подъемном мосту под порывами развевавшего мой плащ ветра и смотрела вслед удаляющейся португальской свите. Прошли утомительные четыре недели переговоров, в течение которых я отважно сражалась со своим недомоганием. В роли португальской представительницы Беатрикс оказалась куда умнее неистового Альфонсо, она убедительно отстаивала интересы своего народа.

И тем не менее я победила, отказалась от любых уступок на потерянные территории или деньги, ссылаясь на то, что Португалия напала на нас, а не наоборот. Хотя я согласилась на первоначальное предложение, по которому моей дочери Исабель предстояло стать невестой сына португальского кронпринца, и уступила ключевые права на мореплавание, в одном оставалась непоколебима: Иоанна должна отказаться от любых притязаний на мой трон. Она могла ждать под опекой в монастыре, пока не достигнет совершеннолетия мой сын и можно будет подумать о союзе между ними, — или принести священную клятву прямо сейчас. Чтобы предотвратить дальнейшие интриги от ее имени, я поставила условие, что она ни при каких обстоятельствах не вправе делать необоснованные заявления о своем королевском происхождении.

На принятие решения предоставила полгода. Глядя вслед удаляющемуся паланкину, я увидела, как откинулась занавеска и за ней в последний раз мелькнуло лицо Иоанны. Ее ненавидящий взгляд пронзил меня словно кинжалом, но в мертвенной бледности ее лица уже читалось поражение.

Я знала, что она готова умереть, лишь бы не подчиняться моим условиям. Как и ее мать, она страдала чрезмерным самомнением и недостатком здравомыслия. Будет тянуть до последнего, отсрочивать неизбежное, но в конце концов у нее не останется иного выбора. Ей придется доживать свои дни в стенах монастыря в роли нежеланной невесты Христовой, позабытой всем миром.

И все же, глядя, как Иоанна навсегда исчезает из моей жизни, я содрогнулась, представив себе хаос, который она могла бы вызвать, сумей доказать то, во что столь горячо верила.

После подписания договора с Португалией мы с Фернандо отправились в Толедо. Там шестого ноября я родила третьего ребенка.

На этот раз роды длились недолго, всего несколько часов. Когда повитуха поднесла новорожденную девочку, та показалась мне прекраснее всех на свете — абсолютно здоровый младенец с рыжеватыми кудряшками на еще мягкой макушке, молочной кожей и бледными глазами с янтарным оттенком. Девочка спокойно лежала рядом со мной, словно ее внезапный приход в мир никак на нее не повлиял. Хотя мы надеялись на рождение мальчика, мне страстно захотелось защитить ее, прижать к себе, и на меня нахлынула внезапная грусть.

Как и Исабель, ей предстояло вырасти и однажды отправиться невестой на далекий королевский двор. Я уже научилась сдерживать чувства, когда дело касалось моих дочерей, и с самого начала знала, что, в отличие от Хуана, который останется с нами и унаследует наши королевства, инфанте суждено исполнить свой долг за пределами родины.

И все же в этом ребенке было нечто столь притягательное, что мне казалось, будто перерезанная пуповина нас не разделила. Девочка оставалась со мной, пока в мою комнату не вошел Фернандо. Он остановился в изножье кровати и недоуменно посмотрел на меня: