Клятва королевы

Она сунула мне в руку набитый монетами кожаный кошелек.

— И на словах: Вильена умирает от желудочной опухоли и союз с Португалией для ла Бельтранехи распался. Король расторг брак с королевой и отправил ее в монастырь. Он по горло сыт раздорами и желает лично принять тебя в Сеговии.

Аревало провожал меня красновато-желтой осенней дымкой. Не желая с радостью бросаться на предложенное Энрике перемирие, я составила осторожный ответ, в котором говорила, что для меня крайне важно благополучие матери и я требую выделить мне давно полагающиеся средства как знак искренности его намерений. Деньги пришли быстро — верный признак, что Вильена действительно при смерти. Однако Фернандо посоветовал мне в письме не приближаться к Сеговии, пока не станет точно известно, что маркиз пал жертвой своего недуга и меня не пытаются хитростью заманить в ловушку. Совет показался разумным, и я продолжала ждать, вызвав Исабель к себе в Аревало и обустраивая замок на полученные от короля деньги.

Беатрис помогала мне и в деталях расписывала, как мрачный Каррильо прятался от всех в своем дворце в Алькале, пока неожиданно не проявил дерзость и не обратился к королю в попытке вернуть себе монаршее расположение.

— Он услышал, что Вильена болен, а Энрике блуждает между Сеговией и Мадридом, словно потерянная душа, не в силах смириться с неминуемой потерей фаворита. — Беатрис приподняла бровь; она никогда не скрывала своих чувств и не собиралась делать вид, будто ей хоть сколько-нибудь жаль Вильену. — Энрике согласился встретиться с Каррильо, и они вместе договорились о примирении с тобой.

Я взглянула на нее, измеряя балдахин над кроватью матери, для которого мы собирались купить новые занавески.

— Надо понимать, вы с Кабрерой тут совершенно ни при чем?

— Я этого не говорила. На самом деле очень даже при чем. Именно мой муж доставил королю письмо Каррильо, откопав его, нераспечатанное, из груды заброшенной корреспонденции высотой с сам алькасар. А как только он убедил Энрике принять архиепископа, за дело взялась я. — Она немного помолчала для пущего эффекта. — Сказала Энрике, что, если он помирится с тобой, в Кастилию вернется мир, подобно древу, чьи высохшие ветви вновь зазеленели и не увянут более никогда.

— Так и сказала? — Мне с трудом удалось скрыть улыбку. — Никогда не думала, что ты еще и поэт.

— Ради тебя я готова на что угодно, — язвительно бросила она.

Мы взглянули друг другу в глаза и расхохотались, испугав сидевшую у окна Исабель.

— Я так по тебе скучала, — сказала я, утирая слезы радости. — Не знаю, как вообще все это время жила без тебя.

— Но ведь жила? У тебя есть прекрасная дочка, есть та, — она добродушно кивнула в сторону Инес, которая разворачивала рулон нового дамаста, — кто может о тебе позаботиться, не говоря уже о гордом принце-воине, что защищает тебя щитом и мечом.

— Да, — тихо согласилась я. — Я действительно счастлива.

Несмотря на прежнюю привлекательную внешность, Беатрис после замужества несколько располнела. Я видела, что подруга счастлива не меньше меня, но вдруг сообразила, что за все это время она так и не зачала ребенка. Вряд ли в том была ее вина. Хотя в бездетности супружеской пары, как правило, винили женщин, румяные щеки Беатрис и ее искрящиеся глаза говорили о крепком здоровье. Возможно, подумала я, дело в том, что Кабрера старше ее. Может, как бывало с женщинами средних лет, мужчины тоже теряли свою силу по достижении определенного возраста.

— О чем задумалась? — спросила Беатрис, прерывая мои размышления.

— Всего лишь о том, что безумно рада снова быть с тобой, — ответила я, и она бросила на меня проницательный взгляд, словно видя меня насквозь. Однако ничего не сказала, лишь подхватила на руки смеющуюся Исабель.

Моя дочь сразу же полюбила Беатрис, называла ее «тетя Беа», и, судя по полному обожания взгляду Беатрис, та тоже глубоко привязалась к девочке. Лучшей матери нельзя было найти; ее постаревший и тяжелобольной отец, дон Бобадилья, лежал прикованный к постели в замке, и ему недолго уже оставалось жить на этом свете, но она проявляла поистине стоическое терпение, готовая ухаживать за ним в любое время дня и ночи. Я надеялась, что, несмотря на все сложности, она все же сможет родить ребенка.

Наконец в начале ноября, вскоре после того, как мы похоронили дона Бобадилью и Беатрис его оплакала, пришло известие о смерти Вильены. Мой самый чудовищный враг, который преследовал меня со дня смерти брата, предавая и обманывая почти каждого, с кем общался, покинул этот мир. Он умер в страшных мучениях, пожираемый живьем опухолью в желудке, но я не ощутила к нему ни капли сочувствия. После смерти Вильены можно не бояться, что его змеиный язык и изощренные заговоры повлияют на здравомыслие Энрике. Наконец-то у меня появилась возможность восстановить хорошие отношения с единокровным братом и положить конец войне за престолонаследие в Кастилии.