Клятва, которую мы даем

— Подожди, — Алистер лезет в передний карман и достает черный маркер. Сначала он хватает меня за руку и дергает ее к себе, а затем рисует на ней дерьмовый круг с черепом внутри и словами вдоль внутреннего контура.

Сверху написано «Прими меня», а внизу — «паромщик Стикса».

— Что ты делаешь, не рисуй на мне, — Тэтчер пытается избежать его прикосновения, но Алистер с небольшим трудом заставляет его стоять на месте.

— Что это? — спрашиваю я, глядя на чернила и покрасневшую кожу вокруг рисунка.

— Обол Харона⁴¹, — он бормочет, держа во рту колпачок от маркера. — Чтобы оплатить наш путь через Стикс в загробный мир.

Я хмурюсь, когда он рисует то же самое на Руке, потом на себе.

— Вот.

— Что именно делает это дерьмо?

Он засовывает маркер обратно в карман джинсов, затем отвечает.

— Так мы найдем способ вернуться друг к другу, — он смотрит на каждого из нас, стиснув зубы. — Мы воруем. Мы горим. Мы истекаем кровью. Мы клянемся, что, несмотря ни на что, мы вернемся друг к другу, даже после смерти.

Это глупый рисунок. Глупая клятва, которую мы даем. Кто знает, где мы будем через двадцать лет? Возможно, завтра мы даже не будем знать друг друга.

— Ты читал «Илиаду» и «Одиссею»? Кто-нибудь еще знал, что Али умеет читать? — говорит Тэтчер.

— Я тебя, блядь, ударю, если ты еще раз меня так назовешь.

Я качаю головой, глядя на отметину на своей руке.

Сейчас мне кажется, что это самый важный момент в моей жизни.

Неважно, куда мы пойдем и что случится, я буду помнить об этом. Я буду помнить, что у меня были друзья, которым в этот момент было не все равно, чтобы дать такую клятву.

Это хорошо.

Этого достаточно.

— На Стикс? — произношу я, и они отвечают в унисон.

— На Стикс.

Коралина плачет, и мне так хочется быть рядом, чтобы утешить ее.

Рук сделает это.

В голове звучит эхо.

Рук поможет ей справиться с горем, чтобы она не была одинока. Парни будут опираться друг на друга. Они будут заставлять друг друга двигаться вперед, потому что это то, что мы делаем. Мы движемся вперед.

— Я… я люблю тебя, — я задыхаюсь, невозможно холодно цепляясь за сознание, но сон — это песня, которую я не могу заглушить. У него сильные руки, и он затягивает меня в себя.

Коралина расплывается в тумане. Я не вижу ее лица и надеюсь, что она слышит эти слова и знает, что они всегда предназначались ей.

— Не надо, пожалуйста, — умоляет Рук, но умолять некого.

Бога здесь нет.

Ибо тень и долина принадлежат мне.

Я не боюсь зла.

— Клянись м-м…

Мой голос больше не работает. На этот раз он покидает меня навсегда.

— Я обещаю, Сай. Клянусь на Стиксе, она со мной.

— Нет! Рук, не говори так. Черт возьми, не говори так. Он в порядке, хорошо? Не говори так! Он в порядке. Малыш, ты в порядке…

Ее голос звучит как заклинание на расстоянии.

Я не думаю, что ее колдовские губы способны произнести заклинание, которое остановит это. Не тогда, когда это кажется таким неизбежным. Смерть всеобъемлюща. Она покрывало. Щит.

— С тобой все в порядке. Я тебя люблю. С тобой все будет в порядке. Я тебя люблю.

В пространстве витают громкие звуки, но темнота — это комфорт. Она приходит ко мне, когда уходит холод, и ничто не берет верх.

Я — воздух и все, что между ними.

Я безграничен.