Клятва Люка Болдуина

Он так непритворно застонал, что Дэн, обернувшись, одарил его таким же умным и внимательным взглядом, каким смотрел на него Люк. Он подпрыгнул, упёрся лапами в грудь Люка, а языком попытался лизнуть его.

— Я выдержу, Дэн, если выдержишь ты, — заверил его Люк. И они кинулись вслед за коровами.

Двенадцать коров, напуганные криками, беготнёй и лаем, сбились наконец в кучу и медленно двинулись к опушке леса, откуда дорога вела прямо к коровнику. Но теперь они уже больше не боялись, а потому шли не спеша, мычали и выставляли рога на лай Дэна. И все равно это было настоящее стадо: они махали хвостами, удивлённо поводили глазами и время от времени фыркали. От них пахло хлевом, и Люку казалось, будто он, худой и усталый, сидит в седле, занятый беседой со своим командиром Дэном, ибо стадо уже перешло за аванпост, где ждёт мистер Кемп.

— Ну, Люк, — сказал мистер Кемп, — представление было просто первоклассное.

— Правда? — смутился Люк, ибо в своих мыслях он был ещё далеко от мистера Кемпа. Но теперь, приблизившись к нему, а потом вдруг очутившись совсем рядом, он только застенчиво улыбнулся. — Где Дэн? — встревожился он. — Дэн, иди сюда! Мы опять у мистера Кемпа. — Он как будто извинялся перед Дэном за то, что возвращал его в реальную действительность, на пастбище, к мистеру Кемпу и лесопильне, и тот снова становился старой собакой; но Дэн ничуть не возражал против тишины, он тяжело плюхнулся у ног Люка. — Мы всё правильно сделали, мистер Кемп? — спросил Люк.

— Лучше и не придумаешь, Люк.

— Спасибо.

— Вы действовали с энергией и умением, а главное, с превосходным воображением.

— Дэн чуть хромает, мистер Кемп, но я надеюсь, что хуже ему не станет. Нога поправится, правда? Как, по-вашему, он не такой уж старый, а, мистер Кемп?

— Несколько лет он ещё вполне прослужит.

— Если бы он был вашей собакой, вы бы не спешили расстаться с ним, правда, мистер Кемп?

— Я? Нет, конечно, если бы любил его, Люк. Человек всегда старается сохранить то, что ему дорого, верно? Но собака часто испытывает к своему хозяину гораздо большую привязанность, чем он к ней, вот в чём беда… Иди сюда, Люк, садись, отдохни.

Люк сел, и мистер Кемп несколько высокопарно провозгласил:

— Давайте посидим и поведаем друг другу печальные истории про гибель королей. Это из «Ричарда Второго», сынок, есть такая пьеса. Мы же поговорим про смерть собак.

И начал рассказывать про собаку, которая жила у него, когда он был ещё мальчиком, и росла вместе с ним. Он говорил медленно, чуть растягивая слова. Стало немного прохладнее, ночной ветерок, что появлялся с заходом солнца, зашевелил листья деревьев. Люк сидел рядом со стариком, обратив к нему лицо и полные внимания глаза.

— И вот эта собака, маленький бостонский бульдог, стала совсем старой, — рассказывал мистер Кемп. — Ей было, наверное, лет двенадцать. Идём мы один раз по дороге, она бежит впереди, как вдруг остановилась и упала. С ней случился сердечный приступ. Но вот что самое удивительное, сынок. Собака поняла, что умирает. И из последних сил старалась повернуться ко мне мордой и посмотреть на меня, посмотреть мне в глаза. Умирая посреди дороги, она хотела в последний раз проявить свою любовь ко мне.

— Эта собака, должно быть, очень любила вас, мистер Кемп.

— Конечно. И я её очень любил.

Наступило долгое молчание. А потом Люк вдруг сказал:

— Мой отец тоже умер от сердечного приступа, мистер Кемп.

— Правда? Извини, сынок, я не знал.

— Ничего, мистер Кемп. Но то, что вы сейчас рассказали про собаку… Это очень интересно, — с серьёзным видом заявил Люк.

— Конечно, Люк. В некоторых отношениях, например развитием инстинкта, собака намного превосходит человека. И не только инстинктом. Говорят, что собаки — существа неразумные, да? Откуда это известно, я не понимаю. Просто никто этого не знает. Что касается любви, верности и преданности, то у собаки эти чувства часто развиты гораздо сильнее, нежели у хозяина.

Они встали и медленно пошли по дорожке. Синими струйками вился дымок из трубки мистера Кемпа, и они беседовали, как два взрослых человека, размышляя над непостижимой загадочностью человеческого поведения.

— Возьмём, к примеру, одного моего знакомого по фамилии Браун, у которого был дом вон там, возле озера. Твой дядя Генри тоже знал его. Этот человек жил вдвоём со своей собакой, колли, к которой примешалось немного крови от лайки, и были они неразлучны. Их можно было видеть только вместе, и человек этот утверждал, что, пока собака при нём, он никогда не чувствует себя одиноким. Казалось, случись что-нибудь с собакой, Браун умрёт от горя. Годы шли, и мы говорили: «Бедный Браун! Что с ним будет, когда не станет собаки?» И вот пришёл печальный день, собака умерла, и я, случайно оказавшись рядом, сам видел, как Браун тащил её в лес, чтобы там закопать. И что же дальше? Через два дня у Брауна была новая собака. Вот и вся история. Я спросил его, не тоскует ли он по своей старой собаке, но он ответил, что новая ничуть не хуже и будет ему таким же верным товарищем. А мы-то сокрушались, что он будет убит горем! Тебе понятно, о чём я говорю, Люк?