Клятва мертвых теней

В ее глазах мелькнуло удивление и отблеск надежды. Неужели Минос действительно не дал ни единой подсказки своему отпрыску и его подруге?

Теперь чуть более воодушевленные, мы отправились искать. Мы обошли все деревья в парке, вокруг площади и по дороге назад к гостинице Мираж, но не нашли достаточно похожее. Листья каких-то деревьев были слишком круглыми на концах, какие-то чересчур острые, как у крапивницы. Кое-где листва выглядела точь-в-точь, как на изображениях, но кора и размеры веток разительно отличались.

Спустя час все деревья стали казаться грустными. Свесили к земле стебли, угрюмо покачиваясь на легком ветерке. Никаких подсказок по местоположению в рисунках мы не нашли, лишь четкое изображение, выведенное графитом. Страницы блокнота как раз на нужном нам развороте пожелтели от лучей солнца, и уже приблизился закат.

В тот момент я старалась не унывать, потому что во время поисков ко мне пришла идея. Если мы даже не найдем все указанные в книжке Миноса, то это определенно были стоящие вещи. Кол из исцеляющего дерева? Его вполне можно будет продать за информацию. За сведения о тюрьме, других заключенных и их семьях, вердикт, который светил моей маме. И, хотя я так мало знала об этой стороне мира, но была уверена — ведьмы говорят.

Стоило мне вспомнить ужин в Доме крови, у меня холодели жилы. То, как легко Минос воспользовался мною, как он унизил меня потехи ради. Зачем? Чтобы я знала свое место? Мне хотелось надеяться, что не все маги крови, да и в принципе любые маги, раз уж на то пошло, такие жестокие, как Минос. Поговорив с членами других домов, я могла бы узнать больше.

Вдруг найдутся иные способы спасти маму из тюрьмы Синклита?

Глава 10. Бледнокровка

Потертое дерево коридорной двери смотрело на меня, покосившись. Я пила маленькими глотками воду со льдом, будто навороченный коктейль. Кушетка подо мной приятно прогнулась, и в комнате пахло старыми книгами. Сон вновь ускользал от меня, ворочавшаяся Киара не давала уснуть.

Много думала о маме.

В тот вечер бессилие закапало меня в землю. Утром необходимо было восстать из могилы, чтобы двигаться дальше. Я боролась с желанием подняться с кушетки и броситься бежать куда-нибудь. К маме. Не сидеть на месте и в ту же секунду предпринять действия, чтобы ускорить встречу с ней.

Но что я была в силах сделать?

Я понятия не имела куда бежать, да даже чертово дерево из книги не смогла найти. Поэтому все, что мне оставалось, так это покачивать бокал в руке, слушая, как бряцали кубики льда. Пока и это не надоело. Ногти на пальцах превратились в кровавое ноющее месиво.

Перед тем, как выйти в коридор, я посмотрела на себя в зеркале. На мерцающие в отражении глаза, которые горели у всех магов, когда поблизости находился магический источник. Не так ярко, как у Киары или Ратбоуна, но они все же сигнализировали, что во мне теплилась магия. Как бы я ни отрицала этот факт.

Сон по-прежнему ко мне не шел, и я отправилась изучать погруженный в тишину отель. Одна из дверей вела в крошечную библиотеку. На единственном столе — запыленная лампа и присохшие к поверхности остатки воска. Темноту слабо освещали керосиновые лампы, и многое рассмотреть не удалось. Вдоль стены библиотеки тянулся стеллаж книг. Я прошлась пальцами по ближайшему ряду и стерла слой пыли. «Большая кулинарная книга» — гласила одна из них, но под названием были небрежно нацарапаны ручкой символы, похожие на те, что периодически встречались на острове. Я пообещала себе вернуться при свете дня и рассмотреть книги на полках, старинные часы в углу и лепнину у потолка.

Поднимаясь по лестнице к своей комнате, я наткнулась на Ратбоуна. Он сидел на верхней ступеньке, и вид у него был неважный. Я списала все на игру света.

— Нам пора перестать вот так встречаться, — ухмыльнулась я.

— Понятно, почему я не могу сомкнуть ночью глаз… Но что же ты не спишь? — поднялся он с лестницы.

Этого вопроса я и опасалась.

— Не могу спать, пока мама… там. Представляю, каково ей может быть, — всхлипнула я, удивив себя. — Как она страдает.

Ратбоун робко молчал, но на лбу у него пролегла знакомая складка. Он потянул ко мне руку, но тут же отпрянул, будто я могла ненароком шарахнуть его током.

— Тебе стоит ускориться, — равнодушно сказал он.

Разинув рот, я несколько мгновений переваривала его слова. Парень был начисто лишен такта.

— У тебя сердце умерло вместе с телом? — рявкнула я и побежала прочь, сгорая от стыда.

Я едва не разревелась перед ним, а он даже не потрудился произнести хоть какие-нибудь утешающие слова. В такие моменты я забывала, что он не совсем человек.

Ратбоун догнал меня у двери в нашу с Киарой комнату.

— Прости… если я как-то задел твои чувства.

Я отчаянно пыталась уловить в его тоне искреннее сожаление, но пришлось признать, что Ратбоун, судя по всему, не был способен на настоящие эмоции. К слову, испытывали ли воскрешенные тот же спектр чувств, что и живые? Раздражение он определенно испытывал.

В таком случае меня не должна мучить совесть за попытку вытянуть из него нужную информацию.