Клятва мёртвых теней

Я не могла рассмотреть с такой высоты свой дом, но все вдруг показалось маленьким и незначительным. Винбрук уменьшался, пока я росла. В детстве улицы представлялись мне ужасно широкими, а количество прохожих – необъятным. Но чем взрослее я становилась, тем крохотнее делался город. Родной, хоть я и не провела в нем всю жизнь.

– Я даже не хочу думать о том, как мы будем отсюда слезать, – захныкала я, поглядывая вниз. – Я останусь здесь жить.

Аклис рассмеялась.

– А как же поездка на юг?

– Наплевать, я уже выполнила свою норму приключений на тридцать лет вперед.

Грудная клетка Аклис затряслась от еле слышного смеха. Похоже, она не знала, как воспринимать мои слова. Я вдруг разозлилась на саму себя за то, что так сильно испугалась этого подъема.

Вот она я, здесь, наверху. В целости и сохранности.

– Признайся честно, это твой первый раз на заброшенных аттракционах?

Улыбка Аклис померкла.

– Не первый. Ты же знаешь, какой у меня отец. У меня было много свободного времени.

– Хочешь сказать, ты залезала одна? – ахнула я.

Аклис кивнула, а мне не стоило удивляться. Отец занимался ее воспитанием спустя рукава, а матери давно не стало.

Мы познакомились с ней возле полицейского участка три года назад. В тот день арестовали друга Аклис, а не ее саму. С горящими глазами она выбежала из отделения полиции и столкнулась со мной. Мой кофе расплескался по белоснежной школьной рубашке, и я громко выругалась. Аклис нашла это забавным, разозлив меня еще сильнее.

Я уже и так опаздывала в школу, и, учитывая время на возвращение домой, чтобы переодеться, наконец-то решила прогулять. Разглядев смазанный макияж, помятую байкерскую куртку и разорванные колготки, я пришла к выводу, что кофе гораздо больше требовался незнакомке, чем мне, и вручила ей стакан с остатками. Уже тогда у Аклис были фиолетовые волосы, и она показалась мне самой крутой девушкой в Винбруке.

Мы замолчали на несколько минут, глядя на огни ночного города.

– Ах… Вздыхаю.

– Ты что, серьезно сейчас произнесла вслух «вздыхаю»? – засмеялась Аклис.

Я залилась краской, гадая, почему иногда говорю совершенно глупые вещи. Всего лишь хотела отразить суть момента. Металл леденил мне душу, но язык отчего-то оставался горячим. Я поспешила сменить тему:

– Ты с детства мечтала стать врачом?

– Да. Кровь и кишки всегда меня интересовали. Только в научных целях, а не ради дешевого адреналина, из-за которого остальные тайком от предков смотрели ужастики, – усмехнулась Аклис.

– Завидую. Я так и не решила, что буду делать дальше. Мне все кажется, что я вот-вот нащупаю свое призвание, что в голове сложится картинка. Вроде: «О да, теперь я понимаю, почему в детстве меня к этому тянуло». Но, честно говоря, я никогда ничем не интересовалась настолько, чтобы могла считать это своим любимым делом.

Подруга нахмурилась, обдумывая мои слова. Азарт утих, и я вспомнила, что мы сидели на колесе обозрения. Узел на горле затягивался туже.

– Неужели тебя совсем ничего не интересует?

– Мне нравится рисовать, но я никогда не показала бы свои творения миру. Никто не любит банальные натюрморты. Мне нравится читать, но я не разбираюсь в книгах настолько, чтобы их критиковать. В школе я не выделялась, всегда сдавала все работы вовремя, но на твердую четверку. И у меня никогда не было травм с большой буквы «Т», которые подтолкнули бы жить моментом, искать себя и все такое…

– Поверь, в моей жизни тоже мало что определено. Я еще даже не решила, каким именно врачом стану. Может, патологоанатомом, а может – стоматологом, – пожала плечами Аклис.

– И все же ты видишь направление, знаешь, куда идти. Мама, например, всегда знала, что хочет помогать другим. Стала медсестрой, работает волонтером на кладбище… А я так хочу на свободу, но даже не знаю, что буду с ней делать.

– Мора, ты уникальная. Уверена, ты найдешь то, что ищешь. И скоро, – вдруг добавила Аклис. – Мы еще так молоды, все впереди!

– Как же я рада, что тебя встретила! Раньше мама редко отпускала меня гулять, и, ты ведь знаешь, в школе я так и не завела близких друзей.

– И хорошо, что ты в своей школе ни с кем не сдружилась, они психи какие-то, – усмехнулась Аклис.

Я горько хмыкнула, припоминая последние годы.

– Я буду по тебе скучать… – сказала я, сдерживая слезы.

Аклис подтолкнула мое плечо своим. Я сплела с ней пальцы, благодаря мгновение за подругу и за надежду. Но я не могла избавиться от ощущения, что, ступив вперед слишком напористо или слишком неуверенно, можно рухнуть и провалиться в пустоту.

Пора слезать с этого колеса-убийцы.

Путь вниз оказался гораздо легче, чем я ожидала, и совсем скоро мы мчались обратно в город по пустым проселочным улицам на любимой развалюхе. Я открыла окно и высунула голову, позволяя прохладным струям воздуха ласкать кожу. Волосы танцевали с ветром под звуки электрогитары, что доносилась из динамиков машины. Мне захотелось высунуть язык и подставить его ночной свежести, словно я – счастливый пес.

– Итак, следующая остановка – «Инферно»! – услышала я сквозь гул ветра голос Аклис.

– «Инферно»? Что это за место?