Клятва на мечах

— Кижаев хочет быть разведчиком. Он будет знать, где самые неприступные места, где самые дремучие заросли. А потом по его следам будут пробираться остальные. И я тоже. Мы будем работать в заповеднике. Охранять и изучать природу.

— Ну что же, — соглашается мама. — Пройдёт много лет, и вполне возможно, всё будет так, как вы задумали.

— Конечно! — ликует Алёша. — Мы уже обо всём договорились. Очень важно договориться, правда?

Давно ли у Алёши были сомнения? Давно ли он мечтал о задушевных разговорах с Васей Кижаевым?.. А теперь… Совсем недавно Василий сказал:

— Пиши: «Даём друг другу самое честное слово — дружить сто лет!» Написал? Теперь положим эту записку в гильзу от боевого патрона, зароем её в землю и будем про это знать ты и я!

Алёша даже не спросил — зачем в гильзу? Зачем зарывать? Он со всем согласен.

Важно, чтобы всё исполнилось.

Только вот гильзу надо выпросить у дедушки.

* * *

Уже ночь. В доме Бодровых тихо. Слышно, как в ящичке шуршит хомячок. Пошуршал, пошуршал — и замолк. Наверное, тоже заснул.

«ЕЩЁ ДУЮТ ХОЛОДНЫЕ ВЕТРЫ…»

«Ещё дуют холодные ветры…» А на земле проталины. Солнечных дней мало, небо в сплошных облаках. И вдруг в небе тоже вроде проталина…

Солнце сначала проткнёт лучом серую наволочь, потом покажется, улыбнётся и пригреет.

На солнышке хорошо! Если солнце не прячется, можно посидеть на завалинке.

В деревне Федосеньке завалинки берегут. Террасу пристроят, а завалинки целы.

— На нашей завалинке ещё мои старики сиживали, — говорит Василий Андреевич. — И я погреюсь.

Василий Андреевич вышел в валенках. На валенках — галоши. Невестка уговорила его надеть шубу:

— Что же, что солнышко? Ещё снег лежит, не везде стаял.

На завалинке тепло. А за домом — сугроб. Вот вернётся к обеду Василий, раскидает его лопатой.

Василий к обеду явился не один. Пришёл с Алёшей, а позади них — девочка.

— Мы к вам по очень важному делу. Вы сейчас всё увидите!.. Развязывай, развязывай, — торопит Алёша Василия. — Мы вам его принесли, вы разрешили…

Девочка стоит молча, в разговор не вступает.

— Ты чья, барышня? Что-то я тебя не признаю, — спрашивает Василий Андреевич.

Наташа всё бы рассказала, напомнила, чья она и почему пришла. Но ей наказано строго-настрого: «Будешь много говорить, больше с нами не пойдёшь никуда…»

Вот и стоит молчит. Поглядела на Василия. Сказала тихо:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, здравствуй, — ответил Василий Андреевич.

Он ждёт, когда внук развяжет белый узелок.

— Вы знаете… — говорит Алёша, — Борис Сергеевич его осматривал.

— Что сказал?

— Ему нужны витамины, но не как человеку… — Алёша достал из берестяного короба хомячка. — Видите, у него плешинки на спине… на голове…

— Он как мышь, только побольше, — говорит Наталья про хомячка. — Правда?

— Мышь да не мышь. — Дед осматривает хомячка, и тот, зажмурившись, дрожит. — Ну чего ты, чего, кто тебя тронет? — приговаривает Василий Андреевич. Он заглядывает хомячку в рот и щупает пальцем острые резцы. — Сточить надобно, а то чем ему витамины-то есть? Ему же грызть — боль непереносимая… Потеплеет, начнёт разворачиваться лист, тогда непременно надобно его в лес…

— Вы так думаете?

Алёша прижимает к себе хомячка.

— Небось он не пропадёт. Сразу свистнет дружка. И будет ему и дом, и аптека, — утешает Алёшу дед.

* * *

Солнце скрылось, и мать Василия позвала всех обедать.

Алёша у Кижаевых не первый раз. А Наталья застеснялась.

— Не слышишь? — сказал ей Василий. — Мать обедать зовёт. Тебя что, отдельно приглашать?

Наталья послушно вытерла сапожки о половичок и тоже вошла в дом.

На столе чугунок со щами, городские тарелки, а ложки деревянные.

Васина мама подала Алёше ложку в звёздочках, чешуйках, с рыбьим хвостом.

— Это твоя, ты уже хлебал ею, — сказал Василий Андреевич и стал резать хлеб.

НАСТУПИЛ МЕСЯЦ МАЙ

Давно растаяла ледяная гора.

На холме зеленеет трава. Расцвели «баранчики».

Алёшина мама вымыла и раскрыла окна.

— Прелесть какой сегодня день!

Алёша с Васей и Натальей отправились в лес.

Иван Мелентьевич на школьном участке окапывает смородиновые кусты. На солнце, в голубой коляске, его дочь Татьяна.

— Куда вы, братцы? — окликает он ребят.

— Здравствуйте! — отвечает Алёша. — Мы идём выпускать хомячка!

— Тебе разрешили? — спрашивает Иван Мелентьевич Алёшу.

— Конечно!!!

— Угу… Угу… — слышится из коляски.

«Зачем я задал такой вопрос!» — досадует учитель. А тройка его учеников уже на опушке.

— Почему ты не взял Буяна? — спохватился Алёша.

— Он же охотничий, — отвечает Василий. — Он бы нам всё дело испортил. У него знаешь какой нюх! Дед ни в коем случае не велел…

— Он бы цапнул хомячка — и поминай как звали!.. — говорит Наталья.

* * *

Тихо в лесу. На вырубках, на полянах даже жарко.

Василий идёт впереди.

— Его надо в тенёк… Вот сюда.

Василий остановился у молодого ельника. Рядом с ельником — раскидистый дуб. На нём ещё нет листвы, а под ним, в сухой траве, — прошлогодние жёлуди.

— Вот сюда!

Василий берёт хомячка в руки.

— Эх, ты!..

— Ему, наверное, страшно? — говорит Алёша.

— Ничего, пусть храбрится.

Василий опускает хомячка на жухлую листву.

— Ну, скрывайся! Беги!..