Клятва ненависти

— Убирайся из моей комнаты, Киллиан. — Я указала на дверь ледяным тоном и без каких-либо эмоций. — Тебе здесь не рады.

— Почему ты так сердишься, жена? — издевался он, закрывая дверь ногами. — Ты ведешь себя так, будто твои трусики еще не пропитались твоими соками, а моя рука не была только что там.

Он поднес руку к носу, вдыхая со злой ухмылкой. 

— Мои пальцы до сих пор пахнут твоей киской, Чудовище.

Мои ноздри раздулись от его грубых слов. Спокойствие, существовавшее во мне последние три года, исчезло, исчезнув в одно мгновение. Я услышала, как что-то щелкнуло внутри меня. Я это почувствовала.

— Если ты посмеешь прикоснуться ко мне…

Киллиан усмехнулся. 

— Если я захочу трахнуть тебя — когда, где и как захочу, я это сделаю. Если я хочу причинить тебе боль, я это сделаю. Ты моя жена, Джулианна. Ты приняла клятвы. Любить, лелеять и повиноваться… пока смерть не разлучит нас. — Его голова склонилась набок, глядя на меня с такой сдержанной легкостью, что это сводило меня с ума. — Ты помнишь мои клятвы, жена?

Он сделал еще один шаг в мою комнату, но с меня уже было довольно. С ним и его играми было покончено. Я соскочила с кровати, дрожа от ярости.

Я рвала шнурки корсажа, пока из них не вывалилась грудь в лифчике. Его глаза вспыхнули от удивления, а челюсти сжались, но я еще не закончила. Если Киллиан думал, что имеет такой контроль надо мной и моим телом, то я собиралась доказать, что он ошибался.

— Вперед, продолжай. Трахни меня, — прошипела я ядовитым голосом. — Сделай это. Но знай… Я никогда не рожу твоего ребенка, если ты меня заставишь.

Мои слова остановили его. Я, наконец, получила реакцию, нарушив его хладнокровие.

— Ты причинишь вред моему ребенку? — спросил он, его голос был обманчиво мягким.

Я вздернула подбородок, встретившись с его холодным взглядом, даже не моргнув. 

— Да.

— Ты убьешь еще одну невинную жизнь из-за своих эгоистичных потребностей? — Киллиан усмехнулся.

Я горько рассмеялась. 

— Нет, я спасу своего ребенка от монстра в качестве отца.

Это заставило его вздрогнуть, и я поняла, что попала прямо в больное место.

Я подошла ближе, чувствуя себя по-настоящему храброй впервые после аварии. 

— И от необходимости жить жизнью, наполненной злобной ненавистью. Ни один ребенок не хочет узнать, что он или она были зачаты в результате изнасилования. Я окажу ребенку услугу, потому что ты недостаточно достоин быть отцом моего ребенка.

Мы смотрели друг другу в глаза, огонь горел между нами, пока мы не превратились в пепел того, кем мы были раньше. Его кулаки сжались по бокам, а затем я увидела момент, когда он решил проигнорировать мои слова и снова изменить ситуацию в свою пользу.

Но было слишком поздно, потому что я уже знала его слабость. Может, я и была измучена битвами, вся в синяках и крови, но мне надоело быть игрушкой Киллиана. Искупление или нет.

— Смело, — усмехнулся он. — Должен сказать, я скучал по твоему острому языку за последнюю неделю. Ты была слишком послушной, на мой взгляд.

— Ты получил то, что хотел. Ты унижал меня снова и снова…

— И все же ты все еще стоишь здесь, с бушующими серыми глазами и изрыгаешь огонь. — Он указал на меня, где я все еще была в полураздетом состоянии.

— Потому что нельзя сломать то, что уже сломано, — прорычала я сквозь вуаль. — Сколько раз я должна сказать тебе это, прежде чем это проникнет в твой толстый череп?

Он ухмыльнулся, как будто ему нравилось смотреть, как я щелкаю.

Когда он сделал шаг ближе, я предостерегающе протянула руку. 

— Сделай еще шаг ко мне, и я закричу.

Киллиан в ответ изогнул бровь. 

— Давай, Чудовище. Будь моим гостем. Кричи так громко, как только можешь, я бросаю вызов.

Если я хотела выиграть эту битву, я должна была играть грязно. Как Киллиан поступал со мной несколько раз. Он нажал на столько моих кнопок, что я расстегнулась и не знала, как остановиться.

Дрожащими пальцами я снова зашнуровала лиф. 

— Знаешь, в чем твоя проблема, Киллиан? — сказала я, и мой голос стал значительно мягче.

В его глазах мелькнуло удивление, и я улыбнулась. 

— Ты мучаешь меня не потому, что хочешь отомстить за смерть Грейслин. Нет. — Я покачала головой с горьким смехом. — Тебе нужен был кто-то, кто вынес бы всю тяжесть твоего гнева и собственных страданий. Ты использовал тот факт, что я была одержима чувством вины из-за смерти моей сестры, и, поскольку ты не можешь быть счастлив в своей жизни, ты хочешь, чтобы всем вокруг тебя было больно. И я стала жертвенным агнцем.

Тень закрыла его лицо, и я увидела момент, когда его глаза потемнели, и впервые не от ярости, а от чего-то другого. Наконец-то я нашла трещины в его холодной стальной броне.

— Дело больше не в мести. Дело даже не в смерти Грейслин, — продолжила я, пробиваясь, потому что наконец-то оказалась в его голове.