Клятва рыцаря

– Я думаю, тут больше умения, чем везения, и… – Она осеклась. Веселье в его глазах исчезло, и не стоило сейчас напирать на него. Если везение было, то следовало дождаться, когда оно будет на ее стороне в другой раз.

В то время как продолжался этот диалог, к ним снова приблизился капитан Реми, плотный мужчина с моложавым еще лицом и усталыми глазами. Подождав, пока командир обратит на него внимание, он почтительно сказал:

– Мы обыскали подвал и окрестности, сэр Люк.

– Ну, что же вы там нашли?

Капитан заколебался и метнул взгляд на Кору, прежде чем продолжать.

– В подвале мы нашли маленького мальчика, прятавшегося под грудой шкур. Мы допросили его, и он сказал, что восстание возглавляет дочь старого лорда, сэр. Ее зовут леди Кора.

Кора едва не рассмеялась, услышав, как он запинается, произнося ее имя на французский манер, сглаживая букву «р» вместо того, чтобы выделить ее. Сэр Люк не был так невежествен, и, внимательно посмотрев на нее, он повторил ее имя более правильно.

– Ах вот как, Кора. И ты поверил, что юная леди повела в битву мужчин? Это просто уловка, чтобы дать настоящему предводителю скрыться от нас. Постарайся, Реми, добиться правды от этих упрямых саксов.

Реми самодовольно усмехнулся.

– Я узнаю правду. Запугать саксов будет нетрудно, сэр… милорд, – поправился он, вспомнив, что отныне Люк становится владетельным лордом.

– Не торопись с этим новым титулом, Реми, мне трудно будет привыкнуть к нему, – сказал Люк. – К тому же, пока Вильгельм не утвердит его, я не могу считаться новым лордом Вулфриджа.

– Король сдержит свое слово, как вы сдержали свое, подавив мятеж и захватив этот замок. Все остальное – только формальность, – почтительно ответил Реми.

Кора, оцепенев, слушала разговор мужчин. Она не подавала виду, что понимает их язык, однако ей стоило огромных усилий сдержаться, услышав все это. Но что она могла возразить? Ведь большая часть Англии уже лежала, разграбленная и выжженная, под нормандским сапогом. Целые деревни вымерли от голода в ту первую зиму после нормандского нашествия. Даже монастыри лежали в руинах и были разграблены, а монахи перебиты. Теперь и Вулфриджу грозила та же участь, и не в ее силах было его спасти.

– Ты пойдешь добровольно или я велю своим людям тащить тебя силой? – неожиданно обратился к ней Люк.

Кора вздрогнула, оторвавшись от своих тягостных дум.

– Я кельтская принцесса. И не нуждаюсь в том, чтобы меня тащили на смерть, как вола для жертвоприношения.

Его губы скривились.

– Никто и не говорит о смерти. Пока.

Презирая себя за минутную слабость и подавив овладевший ею страх, Кора постаралась говорить спокойно и твердо.

– Я уже знакома с нормандским правосудием. И что же, к детям оно столь же сурово, как к женщинам?

– Если они того заслуживают, – ответил Люк. – Но если ты говоришь о том мальчугане, что прятался в погребе, то можешь не беспокоиться за него. С ним ничего не случится, пока он будет послушен. Можешь отнести это и к себе, красавица.

– Не надейся, что я поверю твоим словам. Я знаю твои намерения.

– Думаю, что не знаешь, – последовал краткий ответ, и, подняв меч, Люк указал в направлении замка: – Сакская знать должна идти впереди даже нормандского рыцаря. Так что прошу, принцесса.

Жаркий румянец залил щеки Коры. Этот рыцарь, похоже, насмехался над ней. Она подавила в себе желание бросить в ответ какую-нибудь колкость и, высоко держа голову, прошествовала мимо.

Все тело ее болело, истерзанное напряжением сегодняшней битвы, и Кора шла медленно. «Я не могу выказать слабость, – упрямо твердила она себе, – ни перед нормандцами, ни перед собственными людьми. Вульфрик, как тебя не хватает сейчас!.. Ты бы знал, как противостоять этим диким нормандцам. Ты бы сумел защитить от них нас».

Она споткнулась о камень и воспользовалась этим, чтобы стереть злые слезы с глаз. Что толку, ведь Вульфрик никогда уже не подаст ей совет. Он ушел навсегда. Все ушли… Если бы только отец послушал ее. Но он не сделал этого. Он сдержал свою клятву до конца и тем самым невольно погубил их всех.

Но она, Кора, осталась, и она дала свою собственную клятву…

Весь зал был усеян мертвыми телами и заполнен нормандскими солдатами, еще не остывшими от кровавой схватки. Кора постаралась взять себя в руки. Нельзя смотреть на родные лица, искаженные гримасой смерти, – врагам только на руку ее горе и отчаяние.

Однако осуществить это оказалось труднее, чем она думала. Прямо за порогом лежал, распростершись в кровавой луже, их старый слуга – его невидящие глаза были устремлены на высокий потолок, на почерневшие балки. Кора вздрогнула и отвела взгляд.

Шедший позади Люк слегка подтолкнул ее. – Иди к возвышению, девица. Встанешь рядом со мной.

Кора двинулась вперед. Та реплика, которая должна была прозвучать легко и насмешливо, вышла у нее злой и ядовитой.

– Я не думала, что ты так быстро влюбишься в меня, нормандец.

– На это и не надейся, моя милая.

– Это ты питаешь тщетные надежды, если думаешь удержать то, что добыл такой ценой. Справедливость восторжествует, и ты пожнешь плоды своих злодеяний, трусливый нормандец! Клянусь тебе в этом!