Клятва Рыцаря

– У меня есть к тебе письмо, Арман, – мягко сказала она, – письмо от него. Мадемуазель Ланж разрешила мне подождать здесь твоего прихода.

Неслышно, как мышка, Жанна выскользнула из комнаты, оставив брата с сестрой наедине. Как только дверь закрылась за ней, Арман бросился в объятия сестры. Настоящее с его печалями, угрызениями совести и позором было забыто; в памяти обоих воскресло незабвенное прошлое, когда Маргарита была дорогой «мамочкой», бодрой утешительницей, которой поверялись детские огорчения и юношеские безрассудства. Догадываясь, что сестре еще не была известна вся глубина его падения, Арман невольно отдавался ее ласкам, думая, что придет время, когда эти объятия не раскроются для него с такой нежностью, а уста будут закрыты для слов любви и утешения.

– Дорогая сестра, – прошептал он, – как отрадно тебя видеть!

– Я принесла тебе письмо от Перси, – сказала Маргарита, – он просил как можно скорее передать его тебе.

– Ты видела Перси? – удивился Арман.

Маргарита молча кивнула, не будучи в силах произнести ни слова, и, достав спрятанный в складках платья пакетик, передала брату.

– Перси просил, чтобы ты прочел письмо, когда будешь один, – сказала она.

Страшно побледнев, Арман с какой-то страстной нежностью прижался к сестре.

– Теперь я уйду, – сказала Маргарита, чувствуя, что с той минуты, как она передала брату письмо мужа, ее сердце снова сжалось от странного леденящего холода, парализовавшего даже ее мысли. – Ты извинишься за меня перед мадемуазель Ланж? – прибавила она, силясь улыбнуться. – Когда прочтешь письмо, тебе захочется видеть только ее.

Она мягко высвободилась из объятий брата и направилась к двери, а он в оцепенении смотрел на письмо в своих руках. Лишь когда сестра взялась за ручку, он понял, что она уходит, и спросил:

– Когда я опять тебя увижу?

– Прочти сначала письмо, милый, – ответила Маргарита, – и если захочешь сообщить мне его содержание, то приходи сегодня ко мне на набережную Феррайль. Если же в нем не будет ничего такого, чем бы ты захотел поделиться со мной, то не приходи, – я пойму. Прощай, милый!

Холодными как лед руками леди Блейкни взяла брата за голову и нежно поцеловала в лоб, как будто надолго прощаясь с ним.

Глава 7

Сидя в кресле у камина, подперев рукой голову, Сен-Жюст во второй раз перечитывал письмо обманутого им друга, стараясь запомнить каждое слово:

«Арман, я все знаю и знал раньше, прежде чем Шовелен пришел сказать мне это, чтобы насладиться видом человека, которому сообщили, что его лучший друг предал его. Однако негодяй не получил этого удовольствия, потому что я был к этому приготовлен. Я не только знаю, Арман, но и понимаю. Я понял, как мало значения имеют честь, дружба в сравнении с несчастьем, постигшим любимое существо.

Чтобы спасти Жанну, ты продал меня Эрону и его своре. Мы оба – мужчины, Арман, а слово «прощение» было один только раз произнесено в течение двух тысячелетий; но Маргарита любит тебя, и в скором времени у нее, кроме тебя, может быть, никого не останется на земле. Поэтому она не должна никогда знать… Что касается тебя, Арман, то, мне кажется, пытки, которые ты теперь переживаешь, в десять тысяч раз хуже моих. Я слышал твои боязливые, крадущиеся шаги в коридоре и не хотел бы поменяться с тобой местом. Поэтому, Арман, а также и потому, что Маргарита любит тебя, я в трудную минуту хочу обратиться за помощью именно к тебе. Я в страшных тисках, но может случиться, что дружеская рука спасет меня. Я подумал о тебе, Арман, отчасти потому, что после того, как ты отнял у меня то, что дороже жизни, твоя собственная жизнь принадлежит мне, и отчасти потому, что задуманный мной план представляет громадный риск для человека, от которого я ожидаю помощи.

Я поклялся, что никогда не буду рисковать чужой жизнью ради спасения собственной, но теперь обстоятельства изменились. Каждый из нас двоих в аду, Арман, и я стремлюсь вырваться из моего ада, чтобы указать тебе выход из твоего.

Я просил бы тебя поселиться опять в твоей прежней квартире на улице Круа-Бланш; по крайней мере я буду знать, где тебя найти в случае надобности. Если же ты когда-нибудь получишь от меня другое письмо, то, каково бы ни было его содержание, поступи во всем вполне согласно с ним и немедленно пошли с него копию Фоуксу или Маргарите. Держись поближе к ним обоим. Скажи Маргарите, что я настолько простил твое неповиновение (а кроме неповиновения ничего и не было), что поручаю тебе и честь свою, и жизнь.

Я не имею возможности получить удостоверение в том, что ты исполнишь то, о чем я прошу, но я знаю, Арман, что ты это сделаешь».

Сен-Жюст в третий раз перечел письмо.

– «Но я знаю, Арман, что ты это сделаешь», – прошептал он и, повинуясь какому-то необъяснимому чувству, тихо опустился на колени. Вся накопившаяся в его сердце горечь, все пережитые в последнее время унижения и стыд вылились в скорбном вопле: – Господи, дай мне возможность отдать за него мою жизнь!