Клятва рыцаря

Герлин закричала и бросилась к Соломону, но Авраам силой увлек ее за собой в переулок, затем потащил через рынок — и услышал за собой топот ног стражников.

— Евреи! Держите их!

Герлин больше не могла ни о чем думать, во время этого бесконечного бега она только слышала свое прерывистое дыхание и ощущала, как кровь приливает к голове. Авраам безжалостно тащил ее за собой. Он перевернул тележку с овощами, споткнулся о скобы, которые другой торговец разложил на земле. Теперь за ними гнался и торговец овощами. Авраам потащил Герлин на другую улицу, в переулок… Бежал ли он бесцельно или знал, куда направляется? Герлин хотелось упасть на землю и не двигаться. Ее сердце бешено стучало, и она начала задыхаться. Но когда они в очередной раз свернули за угол, она забыла обо всем. Они бежали прямо на двух рыцарей, явно пребывавших в хорошем расположении духа, которые стояли у трактира на обочине дороги.

— Стойте! Господа, остановите этих людей!

Рыцари изумленно повернулись к беглецам, услышав крики преследователей, и преградили им дорогу. Авраам попытался протиснуться между ними, однако Герлин едва держалась на ногах — и внезапно она услышала любезное:

— Госпожа Линдис? Что вы здесь делаете? Эти люди гонятся за вами?

Это был Чарльз де Сент-Мену в сопровождении одного из своих друзей!

В Герлин снова затеплилась надежда.

— Вы должны помочь мне, господин… вы должны…

— Держите обоих! Это евреи и убийцы!

В этот момент один из жандармов настиг беглецов и схватил Авраама. Юноша закричал, когда тот грубо заломил ему руку за спину. Между тем подоспевший второй преследователь попытался схватить и Герлин, однако Чарльз де Сент-Мену уже встал между ним и женщиной.

— Руки прочь от дамы! — тоном, не терпящим возражений, потребовал рыцарь. — И отпустите юношу. Господин Константин! Я в полном замешательстве — видеть вас в таком состоянии!.. Это какое-то недоразумение. Что эти двое якобы натворили, жандарм?

Юный рыцарь не питал большого уважения к блюстителям порядка города. Стражу и палачей он считал сбродом, поэтому вел себя с ними соответствующим образом. Как ни странно, только что такой самоуверенный жандарм вытянулся по стойке «смирно» под его неодобрительным взглядом.

— Это евреи, монсеньер, — начал он объяснять, однако рыцарь прервал его:

— Что за глупости, они ведь паломники! Во всяком случае, путешествовали в группе паломников, я сопровождал их до Тура. Их предводитель хотел помолиться у могилы святого Мартина.

Другой стражник, не такой почтительный, рассмеялся.

— Ну, этот вряд ли молится на могилах христианских святых! — заметил он, достал нож и одним резким движением разрезал короткую тунику Авраама, его кожаные штаны и брэ^[11].

Авраам скорчился, пытаясь удержать разорванные штаны, чтобы прикрыть наготу. Однако мужчины уже заметили доказательство его принадлежности к иудаизму. Стражи радостно завопили.

Однако Чарльз де Сент-Мену только нахмурился.

— Вы можете это объяснить, госпожа Линдис? И где ваш супруг?

Герлин начала лихорадочно соображать, однако ей не приходили в голову никакие подходящие объяснения. Поэтому она умоляюще взглянула на юного рыцаря.

— Господин Чарльз… я… я не могу… но я не еврейка… я… Господин, эти мужчины помогли мне… и они… ради Христа, поверьте мне…. и моему ребенку… вы должны… вы должны забрать ребенка…

Герлин больше не могла говорить. Она совсем обессилела. Только сейчас она осознала, что Соломон, возможно, мертв. А Дитмар был у еврейки, обращенной в христианство, до которой так же могут добраться, как добрались до хозяйки миквы ранним утром.

— Довольно! — прервал ее предводитель стражей. — Вы убедились, монсеньер, что это евреи. Очевидно, в купальне они совершали запрещенные обряды, несколько рыцарей короля застали их за этим — и эти евреи убили по крайней мере двоих из них, пытаясь замести следы. Они будут повешены или же сожжены на костре. Из-за того или другого или за оба преступления. Поэтому позвольте нам отвести их теперь в тюрьму, пока они опять не улизнули от нас!

Стражник снова попытался схватить Герлин, однако она бросилась к ногам Чарльза де Сент-Мену. Раздосадованный рыцарь поднял ее на ноги.

— Сударь, вы должны мне помочь, — успела она шепнуть ему. — Ради вашей дамы сердца… во имя госпожи Алиеноры…

В отчаянии Герлин пыталась говорить на древнем провансальском языке трубадуров. Окситанский язык на самом деле употреблялся только при дворах певцами и поэтами. Герлин не владела им в совершенстве, однако знание этого языка доказывало ее благородное происхождение и то, что она была воспитана при «дворе любви».

Чарльз де Сент-Мену в изумлении уставился на нее. Городской страж воспользовался его замешательством, чтобы утащить ее вслед за Авраамом, когда рыцарь пришел в себя.

— Крепитесь, госпожа! — прокричал он ей вслед. — Я разузнаю, куда они вас поместят, а лучше всего мы последуем за вами. Бертранд…

Рыцарь, который сопровождал его и, ничего не понимая, наблюдал за этой сценой, пошел за ним.