Клятва смерти

— Ну, если это он ее убил, значит, он или невероятно глуп, или чертовски умен. Такое жалкое алиби! Ты с легкостью получишь ордер на проверку записей с камер наблюдения в его доме, на все его передвижения. Когда ушел, когда вернулся.

— Идет первым пунктом в моем списке, — подтвердила Ева. — Он не мог этого не знать, значит, ушел и вернулся именно тогда, когда сказал. На интересующее нас время у него, считай, нет алиби. Никакого. Ни малейшего. И он нервничал, когда мы пришли. Он потерял терпение по ходу беседы, даже разозлился. Парализатор нам ничего не даст. Слишком уж легко он его отдал. Возможно, у него есть второй — незарегистрированный, нелицензионный. Черт, да у него может быть целый арсенал!

— Макс торговал оружием. Алекс хитрее отца, — заметил Рорк. — И в то же время не настолько он хитер. По правде говоря, это странно. Макс не подал бы виду, что нервничает, да он бы и не нервничал, если на то пошло. А с другой стороны, у сына есть лоск, которого отцу так не хватало. Он не из тех — я имею в виду сына, — кто назвал бы Амариллис шлюхой. Это слишком вульгарно.

— Может, он нанимает вульгарных исполнителей, — предположила Ева.

— Очень даже может быть. А может, он сделал это нарочно, чтобы сбить тебя со следа. Потому что это не его почерк. Потому что это больше похоже на его отца.

— Допустим. Наш визит его затронул. Я бы даже сказала, он проявил к нам интерес еще до нашего визита, но…

— Не больше, чем кажется разумным, — закончил ее мысль Рорк. — При сложившихся обстоятельствах.

— Похоже на то, — согласилась Ева. — То ли между ним и его папашей есть трения, то ли он хотел, чтоб мы думали, будто трения есть. Хотела бы я знать, какой вариант верен. Ладно, ты куда сейчас направляешься? На работу?

— Да, пожалуй…

— Я тебя подброшу.

— Вот оно — твое истинное отношение ко мне! Меня подбрасывают. Спасибо, хоть не бросают.

— Я собираюсь просто подбросить тебя до работы. Подвезти. В общем, ты меня понял. Но, кстати, о том, чтобы кого-то бросить. Она порвала с ним в Атланте. Он разозлился… Так я и поверила, что они расстались по-дружески! Черта с два! Но, может, дело было так: «Да пошла ты, кому ты нужна?» А может, и нет. Может, он пытался ее удержать, и она поэтому перевелась сюда?

— Судя по всему, ей хотелось держаться от него подальше.

— Что он сказал? Что в Нью-Йорке бывает редко. Но вот он приезжает сюда и звонит ей. Ну вот, опять начинается, думает она. А у нее как раз завязался роман с Моррисом. Только-только все наладилось. Она пошла навестить Рикера, попыталась его убедить, что все кончено. Он мог поддержать ее в этой игре. Как ты говоришь, он хитрее своего отца. Он лучше воспитан. У него есть манеры. Но это жжет ему нутро. Эта шлюха не может меня бросить. Ей это с рук не сойдет. Накрутил себя, раскипятился так, что аж из ушей пар пошел. Позвонил ей в тот вечер, потребовал новой встречи, а не то… А не то, пригрозил, обмажу тебя грязью в глазах твоего Морриса и всего департамента.

— Она могла поругаться с ним или попытаться его вразумить, — продолжил Рорк Евину мысль. — Но могла и согласиться на встречу. В любом случае в вечер своей смерти она взяла с собой не только табельное, но и вытяжное оружие.

— Да, но он поджидал ее в доме. Он уже проник внутрь. Допустим, сумел вытащить у нее ключ-карточку, когда она приходила с визитом, — а может, это сделал его дружок Сэнди, — клонировал ее и положил на место, а Колтрейн и не заметила. Вырубил ее на лестнице, привел в чувство, чтобы сказать, что не позволит женщине диктовать ему, когда роман окончен. Может, позволил ей умолять, обещать, клясться в любви… все, что угодно, лишь бы, как она думает, спасти себе жизнь. Но он знает, что она лжет, и от этого все становится только хуже. И тогда — раз! — и конец. Тушите свет. — Ева покачала головой. — Нет, это правдоподобно, но неправда. Не строится. Чего-то не хватает.

— Он причинил бы ей больше боли. Вот о чем ты думаешь.

— А ты разве так не думаешь? Шлюха его кинула, а теперь разводит ноги для кого-то другого. Пусть заплатит.

— Он любил ее, — возразил Рорк. — Может, так сильно, что готов был убить, но не хотел причинять ей боль.

Ева прекрасно поняла, что он имеет в виду, и покачала головой.

— Люди такие психи… Это не порыв, не горячка, не аффект. В состоянии аффекта люди так себя не ведут. Он ведь не сказал: «Пойду туда и покажу этой шлюхе». Нет, все было слишком хорошо организовано. Значит, он это задумал и спланировал уже давно? Еще до того, как приехал в Нью-Йорк? Допустим, он знал о Моррисе. Он мог пустить за ней «хвост» и узнать про Морриса. И тогда происходит практически все то же самое. Он ее приглашает, держится приветливо. Так приятно снова тебя увидеть, рад, что ты счастлива. Ну что ты, мы же взрослые люди! Потом он звонит ей, говорит, что надо еще раз встретиться, или говорит, что у него проблемы, ему нужна ее помощь. В общем, легенда неважна, лишь бы выманить ее из дому. И она пошла.

Ева с трудом пробивалась сквозь уличные заторы.